Оба расхохотались. Капитан выпил стакан вина и спросил:

— Наш гость, случаем, не представился?

— Так точно, господин капитан. Сказал, что он ирландец.

— Так и сказал? И чего это ему нужно так далеко от своей родины! И чего только люди не делают, чтобы умереть!

Капитан встал со стула и подошел поближе, поигрывая серебряной фигуркой, изображавшей какого-то святого.

— Ирландец… Замечательно, браво… Лотар, обыщи его.

Через мгновение капитан уже держал в руках документы Батхерста.

— Ага, вот и бумажечек…

Капитан просмотрел их и спросил у Бенджамена:

— Фамилия?

— О'Лири.

— Сходится. Это доказывает, что у ирландцев хорошая память, не забывают свои фамилии. Что тут еще?… Купец, во Франции пребывает несколько лет.

— Наверняка там шпионил, — вмешался баварец.

— Ничего подобного! — возмутился Бенджамен. — Я ирландец, эмигрант, сбежал во Францию, чтобы…

— Закрой пасть! Говорить будешь, когда тебя спросят. Поищи получше, Лотар, больше там ничего нет? Денег там?… Mille tonneres [254] ! Кто тебя завел сюда, ирландец, кто-то из священников, так?

Батхерст не ответил.

— Только не надо меня дразнить, ирландец! Сам покажешь нам попа, что привел тебя?

— Меня никто не приводил, я сам зашел. Ходил по собору, зашел в какие-то двери, прошел по коридору и очутился возле колодца.

— А сюда как приехал?

— На коляске какого-то офицера, который подобрал меня по дороге.

— Выходит, ты у нас купец, что ходит по земле пешком и без гроша в кармане? Ты что, за дураков нас принимаешь?

— А разве шпионы ходят пешком и без гроша в кармане, капитан? Вчера на меня напали возле Примента [255] и ограбили до последнего. Хорошо еще, подштанники оставили! Я ехал по делам в Глогов, а сюда пришел вымолить у Господа, чтобы несчастья закончились. Только одежда и осталась!

— Почему тебе оставили трость с такой красивой головкой. Странные разбойники…

— Это были солдаты.

— Какие солдаты?

— Не знаю, я не разбираюсь в мундирах. Говорили по-немецки.

— Не разбираешься? Зато мы разбираемся в таких, как ты, типах! Тебя будет судить военный суд! Лотар, в подвал его и прикажи хорошенько охранять. Вечером будет суд.

— Еще раз протестую! — закричал Бенджамен. — Никакой я не шпион!

— А мне насрать на твои протесты. Если не сможешь доказать свою личность и намерения с помощью чего-нибудь более существенного, чем эти бумажонки, еще этим вечером будешь иметь возможность подать протест самой верховной власти.

Француз указал пальцем в потолок, и снова они с дружком расхохотались. Бенджамен понял, что они уже не шутят, и что сам он очутился на самом краю могилы. Тут ему в голову пришла еще одна идея.

— Я могу доказать свою личность по-другому, — заявил он решительно. — Ее может засвидетельствовать начальник жандармерии во Франкфурте. Это мой знакомый, я оказал ему ценные услуги. Он прекрасно знает, что я был ирландским повстанцем, сражался против Лондона и в девяносто восьмом был вынужден бежать во Францию. Если вы меня убьете, господа, это вам дорого будет стоить, очень дорого.

Капитан уже было открыл рот, чтобы крикнуть на Бенджамена, но передумал. Явно, слова Батхерста смутили его.

— Слушай, Лотар, — неуверенно обратился он к немцу, — черт его знает. Может лучше подождать, пока майор не возвратиться из Познани? Впрочем, такие дела он и обязан решать…

— А может доложить полковнику? — подкинул идею баварец.

— Полковник пьет с Ингрид. Если войдешь в неподходящий момент, он тебе и кишки выпустит. Шпионами занимается майор, не будем брать ответственность на себя. Посадим этого типа под замок и подождем. А возле дверей в церкви надо поставить стражу, чтобы не шатались тут всякие!

В тот момент, когда Батхерста бросили в подвал, монах снова пришел к колодцу. Он уже знал, что произошло, слышал, как солдаты в коридоре говорили про «купца, которого схватил Лотар». Он нашел мешок, занес его в свою келью и просмотрел его содержимое. Нашел револьвер, несколько патронов, кошелек с золотом, грязную книжку с заметками на полях, какие-то дорожные принадлежности и медальон с Девой Марией. Затем он отыскал и спрятал в сарае возле кладбища коня Батхерста, после чего вновь отправился к настоятелю [256] .

— Простите, отче, что снова вас беспокою, но произошло ужасное. Того человека, с которым я должен был ехать, арестовали!

— Кто его арестовал?

— Тот самый капитан, что ограбил винный погреб. Самый худший из всех!

— А за что, брат Стефан?

— Его обвинили в шпионаже. Помогите, отче!

— И в чем я могу тут помочь, брат? Разве они кого-то слушают?

— Прошу совета, отче. В мешке этого человека я нашел много золота, может удастся…