Эйнсворт так и знал, что посещение Далласа ничего хорошего президенту не сулит. Город пользовался (по мнению репортера, вполне заслуженно) скверной репутацией как рассадник расизма и правого экстремизма. Еще до визита президента Эйнсворт предполагал, что тот столкнется здесь с каким-нибудь безобразием. «Я и вообразить не мог, что в него станут стрелять, но ожидал непочтительных выходок – что в него чем-то бросят, например»3.

Эйнсворту было стыдно за своего работодателя – газету, пробуждавшую в читателях самые низменные инстинкты. По его убеждению, The Dallas Morning News поддерживала в городе дух нетерпимости, который, возможно, как раз и толкнул убийцу на решительные действия. «Меня мучили угрызения совести, потому что наша редакционная полоса занимала не последнее место в ряду тех факторов, что привели к случившемуся, – говорил он впоследствии. – Откровенный правый уклон газеты бесил и расстраивал многих ее сотрудников, не только меня»4.

Газетой заправляла семья Дили, консервативная до крайности. Именно в честь Джорджа Дили, в 1926 году купившего The Dallas Morning News, был назван маленький городской парк, где застрелили президента, которого газета беспощадно критиковала. Осенью 1961 года издатель Тед Дили, сын Джорджа, был приглашен в составе группы представителей техасских СМИ на встречу с Кеннеди в Белом доме. Дили не упустил случая свои претензии выложить президенту лично, зачитав вслух соответствующее обращение. «Вы и ваша администрация – слабаки, – провозгласил он. – Стране нужен сильный вождь на коне, а вы, по мнению многих жителей Техаса и других юго-западных штатов, катаетесь на трехколесном велосипедике»5.

В то роковое утро газета опубликовала заявление на целую страницу в черной рамке, составленное некой группой правых экстремистов, именующих себя Американским комитетом по установлению фактов. Они осуждали Кеннеди за то, что он якобы позволяет Министерству юстиции «давать поблажки коммунистам и им сочувствующим, а также левым радикалам». Жаклин Кеннеди запомнилось, как перед въездом президентского кортежа в Даллас муж показал ей публикацию, попутно заметив: «Мы направляемся в земли безумцев»6.

Эйнсворт обладал целым набором качеств, чрезвычайно полезных для репортера: память у него была феноменальная, а благодаря хорошим манерам в сочетании с обезоруживающей скромностью и негромкой размеренной речью он легко располагал к себе людей и завоевывал доверие. Его мальчишеское лицо контрастировало с могучим телосложением – постоять за себя он умел. От горла до уха у него тянулся шрам, память о стычке с вооруженным ножом недоброжелателем, вломившимся к нему домой в Денвере, где он работал корреспондентом от United Press International. Один техасский коллега, большой поклонник Эйнсворта, утверждал, что с этим шрамом он выглядел «как гибрид Энди Харди и Аль Капоне»7.

В день убийства его никто специально не посылал на Дили-Плаза. Для газеты он освещал новости авиации и космических исследований (золотая жила для репортера, учитывая близость нового центра NASA в Хьюстоне), а репортаж о визите Кеннеди в его задачи вовсе не входил. Он пришел на площадь просто как зритель, хотел взглянуть на президента и его элегантную супругу. Однако когда раздались выстрелы, он поневоле очутился в самом центре столпотворения и немедленно принялся за работу. «Господи, неужели это все происходит наяву?» – спрашивал он себя.

Блокнота у него с собой не было – он выхватил из заднего кармана штанов счет за коммунальные услуги. Ручки тоже не оказалось – за пятьдесят центов он купил у первого попавшегося мальчишки «толстенный карандаш, такими раньше детишки пользовались в начальной школе». Сверху на карандаше был прикреплен маленький пластмассовый американский флаг8.

«Я же был репортером, умел расспрашивать людей», – говорил Эйнсворт. Три выстрела он отчетливо слышал. И с первых же минут стало ясно, что снайпер, скорее всего, сидел в здании Техасского склада учебников: «Помню, человека три-четыре показывали на верхние этажи склада».

Эйнсворт заметил, что возле склада полицейские окружили перепуганного мужчину, и услышал, что тот вроде бы описывает убийцу, которого, похоже, сам видел. Свидетель – Говард Бреннан, 44-летний слесарь-водопроводчик, не успевший даже расстаться с рабочей каской, – сообщил полиции, что находился на другой стороне улицы, напротив склада учебников, и оттуда заметил человека с винтовкой, высунувшегося из окна на каком-то из верхних этажей здания. «Я понимал, какого страху он натерпелся», – говорил Эйнсворт о Бреннане. Увидев, что репортеры навострили уши, бедняга еще больше разнервничался. «Он попросил полицию нас прогнать»9.

Примерно через три четверти часа после убийства Эйнсворт услышал, как из полицейской рации хрипло прокаркало извещение: офицер полиции Джей Ди Типпит застрелен на другом конце города, в районе Оук-Клиффс. Нюх журналиста подсказывал, что это преступление напрямую связано с покушением на президента, так что Эйнсворт немедля прыгнул в машину и помчался в Оук-Клиффс, где нашел нескольких человек, заявивших, что они видели, как погиб Типпит.

47-летняя Хелен Маркем работала официанткой в ресторане «Итвелл», поблизости от которого все и случилось. Она видела, как убийца – позже, на очной ставке в полицейском участке, она опознала Освальда – выхватил пистолет и стал стрелять в Типпита, едва тот вышел из патрульной машины. «И самое странное, – цитировал ее слова Эйнсворт, – что он не бросился наутек. Он не выглядел ни расстроенным, ни напуганным. Просто таращился на меня, поигрывая пистолетом». А потом, заключила Маркем, убийца побежал прочь – неторопливо, как на утренней пробежке10.