Достал колун. Пиджак с себя совлек.

Приладился. Попробовал. За хатой

Тугое эхо екнуло: ок-ок!

И начал. Вздох и взмах, и зык, и звон.

Мужского пота запах грубоватый.

Сухих поленьев сельский ксилофон.

Поленец для растопки детский всхлип.

И полного полена вскрик разбойный.

И этим звукам был равновелик

Двукратный отзвук за речною поймой.

А Цыганов, который туговат

Был на ухо, любил, чтоб звук был полон.

Он так был рад, как будто произвел он

И молнию, и грозовой раскат.

Он знал, что в колке дров нужна не сила,

А вздох и взмах, чтобы тебя взносило

К деревьям — густолистым облакам,

К их переменчивым и вздутым кронам,

К деревьям — облакам темно-зеленым,

К их шумным и могучим сквознякам.

Он также знал: во время колки дров

Под вздох и взмах как будто думать легче.

Был истым тугодумом Цыганов,

И мысль не споро прилегала к речи.

Какой-нибудь бродячий анекдот

Ворочался на дне его рассудка.

Простейшего сюжета поворот

Мешал ему понять, что это шутка.

«У Карапета теща померла…»

(Как вроде у меня; а ведь была

Хорошая старуха.) «Он с поминок

Идет…»

(У бабы-то была печаль.

Иду, а вечер желтый, словно чай.

А в небе — галки стаями чаинок.)

«И вдруг ему на голову — кирпич.

Он говорит: «Она уже на небе!»

(Однако это вроде наш Кузьмич,

Да только на того свалились слеги,

Когда у тещи в пасху был хмелен…)

Тут Цыганов захохотал. И клен,

Который возрастал вблизи сарая,

Шарахнулся. И листьев легион взлетел.

И встрепенулась птичья стая.

И были смех, и вдох, и зык, и звон.

— Что увидал? — сходя с крыльца резного,

Хозяина спросила Цыганова.

— Да анекдот услышал однова.

Давай, хозяйка, складывать дрова.

5. Смерть Цыганова

Под утро снился Цыганову конь.

Приснился Орлик. И его купанье.

И круп коня, и грива, и дыханье,

И фырканье — все было полыханье.

Конь вынесся на берег и в огонь

Зари помчался, вырвавшись из рук

Хозяина. Навстречу два огня

Друг к другу мчались — солнца и коня.

И Цыганов проснулся тяжело.

Открыл глаза. Ему в груди пекло.

Он выпил квасу, но не отлегло.

Пождал и понял: что-то с ним не так.

Сказал:

— Хозяйка, нынче я хвораю.—

С трудом оделся и пошел к сараю.

А там, в сарае, у него — лежак,

Где он любил болеть.

Кряхтя прилег

И папироску медленно зажег.

И начал думать. Начал почему-то

Про смерть: «А что такое жизнь — минута.

А смерть навеки — на века веков.

Зачем живем, зачем коней купаем,

Торопимся и все не успеваем?

И вот у всех людей удел таков».

И думал Цыганов: