Конечно, Мари не принуждали, но как бы предполагалось, что дело уже слажено. Она чувствовала, что деваться просто некуда. Впрочем, особо не противилась. Конечно, она побаивалась огорчить тетушку и повредить высшим интересам – и в то же время хотелось пожить совсем другой жизнью, чем та, которую вела до сих пор. Замужество, самостоятельность, возможность делать что хочешь… наконец-то она узнает, что такое быть взрослой, станет сама себе хозяйкой! И теперь-то ей никто не сможет запретить встречаться с отцом, которого она так любила!

Между прочим, именно благодаря предстоящей свадьбе дочери великий князь Павел Александрович был вновь «допущен» в Россию вместе с женой. Наконец-то Мари смогла увидеться с этой редкостно красивой, обворожительной женщиной. Княгиня Ольга Палей уже оставила позади первую молодость (ее старшая дочь от прошлого брака ждала ребенка!), однако была страстно, по-девичьи и в то же время по-женски, влюблена в мужа. Как и он в нее, впрочем. Глядя на этих двух людей, Мари подумала, что брак – это, наверное, не так уж плохо…

Правда, накануне того дня, когда предстояло дать ответ принцу Вильгельму, Мари вдруг почувствовала себя за обедом так плохо, что вынуждена была встать из-за стола и едва добрела до своей комнаты, держась за стенки. Ночью ее мучили неописуемые кошмары, а потом она проснулась от боли в щеке – это был свищ, который следовало немедля прооперировать. Конечно, такие предрассудки, как вера в дурное предзнаменование, осуждались ее холодноватой и высоконравственной тетушкой, однако не худо было бы, если бы рядом с юной девушкой в то время оказался кто-то не столь высокоморальный, но более опытный житейски, кто сказал бы ей, что сердце человеческое – вещун и его надобно слушать. В ту ночь Мари могла бы угадать, что брак ее с Вильгельмом будет несчастным, неудачным, однако… однако не угадала – и вскоре дала ему согласие.

Мари до того хотелось любви, что какое-то время она искренне верила, что влюбилась в своего жениха. Ее даже огорчило, что брак был отложен на год, пока ей не исполнится восемнадцать. Ну что ж, она с пользой провела это время, изучая шведский язык и «замыкая слух», когда тетушка пыталась посвятить ее в некоторые неприятные тайны супружества. Бедная Елизавета Федоровна при таком муже, который был у нее, знала только «неприятные тайны». Да и вообще, она была слишком уж застенчива и горда, чтобы стать подходящей наставницей для юной девушки в таком сложном, деликатном деле, как отношения между мужчиной и женщиной. Именно поэтому Мари готовилась к замужеству, убежденная, что в супружеской постели муж и жена преимущественно целуются, а все остальное не слишком важно.

И все-таки накануне свадьбы она вдруг страшно испугалась и даже попыталась отказать жениху. Ничего из этого не вышло, конечно. О ее испуганном письме принц Вильгельм даже не сказал тетушке Элле, которая в это время была больна.

Брак этот был обречен стать несчастным – таким и стал. Однако Мари сумела взять свою судьбу в свои руки… об этом я расскажу несколько позднее.

Дмитрий тоже пытался в это время устраивать свою семейную жизнь, посватавшись к моей кузине Оленьке, Ольге Николаевне. Конечно, для великих княжон императорского дома выбирали мужей среди зарубежных принцев, чтобы соблюсти интересы государственной политики, однако Оля была влюблена в Дмитрия, и ее отец, помня, что его сестра Ксения вышла по любви за своего кузена Сандро (я говорю о моих отце и матери), не стал противиться взаимной склонности молодых людей.

Этот роман проходил у меня на глазах, но я вообще была равнодушна к тому, что случается с другими людьми, поэтому проглядела и начало его, и продолжение. И меня врасплох застало и даже потрясло известие о том, что вот-вот будет объявлена помолвка. Ольгу я любила больше других своих кузин, но отчетливо помню острое чувство зависти, которое меня охватило. Я была уже равнодушна к Дмитрию, я тайно грезила о другом, но известие это меня уязвило. То ли тем, что Ольга, которая была, конечно, прелестна, но которую все считали менее красивой, чем я, пленила Дмитрия больше, чем я, то ли тем, что она вообще первой выходит замуж…

Зависть – дурное чувство, я знаю, она способна не только подточить собственную душу того, кто завидует, но и испортить жизнь тому, кому завидуют… Так и получилось в этом случае. Уж не знаю, неужели императору прежде не было известно о двусмысленных склонностях Дмитрия?! Наверное, нет… так или иначе, перед самой помолвкой Дмитрий получил суровейший отказ – а также совет забыть навсегда о великой княжне Ольге Николаевне и искать счастья в другом месте.

Я внешне сочувствовала подруге и кузине. Однако честно признаюсь: в душе я испытывала некое подобие торжества… и совершенно напрасно, между прочим, потому что мне пришлось очень скоро наступить на те же самые грабли, как глупому латыньщику в «Вечерах на хуторе близ Диканьки».

Но причиной отказа было не только эпатажное поведение Дмитрия и его пристрастия. Он открыто, откровенно, громогласно ненавидел Г.Р., осуждал привязанность к нему императорской семьи, а этого ma tantine Александра Федоровна никому не могла простить. Между прочим, ведь это сам Г.Р., зная, как его ненавидит Дмитрий и как хочет ему повредить, опередил события и нанес упреждающий удар, поведав императору о порочных страстях будущего жениха его дочери… Всего гнуснее, что Г.Р. тоже в некоторых оргиях мужеложцев участвовал, это мне Феликс потом рассказал, исповедуясь перед мной накануне свадьбы… Он ничего от меня не скрывал, и я очень ему за это благодарна, ибо, утаи он хоть что-то о себе, свадьбе нашей не бывать бы!