– Но…

– Всего хорошего, лейтенант. Меня ждут пациенты.

Джефф взял шляпу и вышел. Открыв дверь, он столкнулся лицом к лицу с вытаращившимся на него сержантом Маннгеймером.

– Доброе утро, сержант. Уверен, доктор вас примет.

Обойдя застывшую на пороге массивную тушу, Джефф отправился дальше. Он жалел, что не может услышать предстоящий разговор, в котором наверняка будет упомянута фамилия О’Хары, но у него имелись дела и поважнее.

Прежде всего он зашел в лабораторию, где его уже ждали результаты анализа. Он прочитал их в такси. Похоже, «Формула 21-X» Хэмпстеда представляла собой именно то, о чем говорил доктор Миган. Получив от водителя сдачу, Джефф поднялся по серым гранитным ступеням и нырнул в телефонную будку.

– Комиссия по благотворительности, обслуживанию и контролю качества, доброе утро.

– Говорит ваш работодатель. Что нового?

– Рад, что вы позвонили, мистер Синкович. Возможно, вам удастся найти адвокатов мистера О’Хары. Тут двое полицейских, и они говорят, что хотят его арестовать.

– Так я и предполагал, но, как мне кажется, он запросто выкрутится, сам притворившись полицейским. Верно?

– Верно.

– Займите их чем-нибудь. В крайнем случае покажите свои ноги. Меня не будет до завтра, и к тому времени либо все разрешится, либо я заработаю девяносто девять лет каторги.

– Удачи вам, мистер Синкович. Гвардия умирает, но не сдается.

– Так сказал генерал Камброн при Ватерлоо в тысяча восемьсот пятнадцатом, но сам он умер только в тысяча восемьсот сорок втором, и французы проиграли сражение – что подтверждает либо одно, либо другое.

Повесив трубку, он вошел в библиотеку Медицинского центра, намереваясь во всех подробностях изучить историю, способы лечения и симптомы инфекционного мононуклеоза, чтобы иметь возможность говорить на равных со специалистами, которых он собирался нанять. Если в лекарстве Хэмпстеда содержится хоть что-то полезное, оно будет обнаружено, и данный факт станет серьезным аргументом защиты в суде. Джефф не рассчитывал в одночасье обнаружить золотую жилу, но именно так и случилось.

– Эврика! – прошептал он, глядя на лежавшую перед ним газетную вырезку.

Пока делалась ее копия, он вернулся в телефонную будку и сквозь толпу завсегдатаев и обслуги «Последнего шанса» пробился к Блэкстоуну.

– Как дела? – спросил Джефф.

– Лучше, чем я предполагал, Джеффри, но все равно плохо. Собственно, никто особо не хочет сажать Хэмпстеда в тюрьму, учитывая его больное сердце и невинный вид. К тому же, что еще более важно, у одного из надзирателей и нескольких полицейских он успешно вылечил детей. Уверен, если кое-кого подмазать, мы вытащим его с условным сроком и штрафом. Вот только обвинения со стороны некоего врача осложняют задачу.

– Подразумеваете доктора Мигана?

– Вы прекрасно осведомлены.

– А если Миган откажется от обвинений, тогда есть шанс?

– В таком случае могу гарантировать, что самое большее через неделю счастливый мистер Хэмпстед будет греть спину под флоридским солнцем.

– Действуйте, адвокат. Мяч на вашей стороне.

Повесив трубку, Джефф поспешил на поиски очередного такси. На этот раз его походка была чуть более пружинистой – после долгой ночи предстоял еще более долгий день, но конец пути был уже виден.

– Что вам тут нужно, самозванец? – сердито спросил доктор Миган входящего в кабинет Джеффа и потянулся к телефону.

– Пришел поговорить с вами, доктор. Я вовсе не самозванец, и можете положить трубку – ваша медсестра уже позвонила в полицию, сообщив о моем приходе. Прежде чем сюда явятся копы, мы успеем побеседовать.

– Мне нечего сказать тому, кто назвался лейтенантом полиции и показал фальшивый жетон.

– Все было не так. Я представился как лейтенант О’Хара, и это соответствует действительности: я состою в резерве морской пехоты. В Англии офицеры используют звания в гражданском обиходе, но, похоже, здесь мне придется от этой привычки отказаться, поскольку она ведет к недоразумениям. А жетон у меня вместо визитки. – Он раскрыл на столе бумажник, и доктор Миган удивленно прочитал: «Джеффри О’Хара, директор фонда КБОКК». – Но сейчас все это не важно. Куда важнее обсудить ваши обвинения против Хэмпстеда, чье единственное преступление состоит в том, что он опередил свое время.

– Тут нечего обсуждать.

– Думаю, есть что. Позвольте задать один вопрос: что может сделать пациент, если доктор поставил ошибочный диагноз и предложил неэффективное лечение?

– Может подать в суд за халатность.

– Учтите, доктор, – это вы сказали, не я. А теперь позвольте прочитать выдержку из итогового доклада собрания Американской коллегии аллергологов. Она касается псевдомононуклеоза, недавно обнаруженного заболевания, клинически неотличимого от инфекционного мононуклеоза…

– Дайте взглянуть. – Доктор Миган потянулся к вырезке.

По мере того как он читал, морщины на лице становились все глубже, а когда он медленно положил вырезку на стол, стало ясно, что он настоящий старик.

– Видите ли, доктор, – как можно вежливее сказал Джефф, – Хэмпстед лечил болезнь, которую вы не распознали. Как вы могли заметить, рекомендованное лечение от псевдомононуклеоза в своей основе точно такое же, как от любой хронической носоглоточной аллергии: средства от насморка, соляные промывания, препятствующие вторичным инфекциям и болям в горле, повышение окружающей влажности. Иначе говоря – принимайте «Формулу двадцать один икс», почаще открывайте окна и полощите горло.