Тарсус.

Клей был моим другом. И есть предел тому, что может выдержать человек. На стене висел список членов станции. Против имени Уильяма Питерборо я начертил дорсайский знак, достал из шкафчика свое оружие и вернулся в кают-компанию.

Дор Лассос продолжал рассказ:

— …Флора и фауна находятся в таком великолепном естественном равновесии, что за последние шестьдесят тысяч лет численность ни одной популяции не изменилась более чем на один процент. Жизнь на Хиксе размеренна и предсказуема. Погода регулируется в пределах возможного. — Бесстрастный голос Дор Лассоса на миг дрогнул. — Когда-нибудь я туда вернусь.

— Прекрасная картина, — вставил Крошка. Он наклонился над столом, его глаза разгорелись, зубы блестели в улыбке. Чудесная у вас родина. Но я, к сожалению, должен сообщить, что она бледнеет по сравнению с неким волшебным местом.

Хиксаброды тоже бойцы. Лицо Дор Лассоса по-прежнему оставалось невыразительным, но голос, неожиданно зазвенел.

— Ваша планета?

— Если бы! — воскликнул Крошка все с той же волчьей ухмылкой. — Я никогда его не видел, но рассказы о нем слушаю вот уже несколько лет. И либо это самое удивительное место во Вселенной, либо человек, который рассказывает…

Я отодвинул стул и привстал, но рука Клея легла на мой локоть и усадила назад.

— Ты говорил… — обратился он к Крошке, чей поток слов был прерван моим движением.

— …Человек, который рассказывает о нем, — один из упомянутых мной специалистов по лжи, — докончил Крошка.

Я вновь попытался подняться, но Клей меня опередил.

— Мое право… — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Он медленно поднял стакан бренди и выплеснул содержимое Крошке в лицо.

— Доставай оружие! — приказал Клей.

Крошка вскочил. Несмотря на то что все развивалось по его плану, он не мог справиться со своими чувствами. Его лицо побелело от ярости.

— Зачем же оружие? — выдавил он срывающимся голосом.

— Ты назвал меня лжецом.

— Разве оружие всесильно? — Крошка глубоко вздохнул и хрипло рассмеялся. — Теперь наконец мы можем разрешить наш спор с полной определенностью. — Его глаза обежали комнату и остановились на Клее. — Две вещи ты повторял чаще всего. Первое: что ты был игроком. Второе: что Лалангамена, твоя драгоценная Лалангамена на Тарсусе, — самое чудесное место во Вселенной. Что из этого правда?

Клей тяжело выдохнул, стараясь взять себя в руки.

— И то, и другое.

— Ты готов это подтвердить?

— Своей жизнью!

— Ага, — насмешливо проговорил Крошка. — Но я прошу тебя подтвердить это не жизнью, а той кругленькой суммой, которая накопилась за прошедшие годы. Ты заявлял, что был игроком. Заключим пари?

Тут Клей, казалось, впервые увидел расставленную ловушку.

— Давай же, — подначивал Крошка. — Это подтвердит твое первое заявление.

— А второе? — потребовал Клей.

— Как же… — Крошка взмахнул рукой в сторону Дор Лассоса. — Можно ли пожелать лучшего судью? У нас за столом сидит хиксаброд. — И, полуобернувшись к гостю, Крошка слегка поклонился. — Пусть он скажет: правда это или нет?

Я еще раз попытался подняться, и снова Клей с силой усадил меня на место.

— Вы полагаете, что могли бы рассудить наш спор, сэр? обратился он к Дор Лассосу.

Их взгляды встретились.

— Я только что с Тарсуса, — после неуловимой паузы сказал хиксаброд. — Объединенный Топографический отряд составлял карту планеты. Мне было поручено засвидетельствовать ее верность.

Выбора не оставалось. Все замерли, ожидая ответа. Сдерживая бурлящую ярость, я не сводил глаз с лиц своих товарищей, думая, что эту безобразную сцену вот-вот остановят. Но вместо симпатии видел безразличие, цинизм, даже неприкрытую заинтересованность людей, которым все равно, если их развлечение будет оплачено кровью или слезами.

И я с ужасом осознал, что остался единственным другом Клея. Меня одного не раздражали его бесконечные разговоры о прелести Лалангамены. Я сам был по-стариковски словоохотлив и снисходителен. Но терпение остальных истощилось. Там, где я видел трагедию, они видели лишь законное воздаяние завравшемуся зануде.

Глаза Клея стали черными и холодными.

— Сколько ты ставишь? — спросил он.

— Все, что есть, — отозвался Крошка, жадно подавшись вперед — Побольше, чем у тебя. Восьмилетний заработок.