Лошади, на которых они добрались до лагеря Джонса, нетерпеливо ковыряли копытами землю, мечтая скорее вернуться на лужайку с травой до колен. Они встряхивали головами, отгоняя надоедливых оводов.

— Джонс, — сказал Корнуэлл. Он думал крикнуть, но в последний момент резкий звук замер у него на губах; вырвалось лишь легкое слово.

— Давай посмотрим, — сказал он и направился в самую большую палатку. Мэри последовала за ним.

В палатке тоже никого не было. Все так же стояли раскладная кровать, стол и стулья. Угол по другую сторону от стола был затянут темной занавеской, а рядом стоял большой металлический ящик. Исчезло то, что Джонс называл своей камерой. А также ящик, в котором он хранил маленькие цветные картинки. Такая же участь постигла и много других таинственных вещей, которые были у него на столе.

— Он ушел, — сказал Корнуэлл. — Он покинул этот мир. И вернулся в свой собственный.

Сев на койку, он сплел пальцы.

— А он так много мог рассказать нам, — посетовал Корнуэлл, словно бы говоря с самим собой. — Он уже стал мне кое-что рассказывать в тот вечер до того, как появились Адские Псы.

Он обвел взглядом палатку, и в первый раз почувствовал, что она была родом из другого мира — он имел в виду не столько саму палатку или оставшиеся в ней предметы, потому что по сути они не очень отличались от привычных ему — а какое-то таинственное чувство, странность, запах другой реальности и другого времени. И почувствовал укол страха и опустошающее одиночество.

Он поднял глаза на Мэри, стоявшую рядом с ним, и в этот миг каким-то чудом ему показалось, что ее лицо вмещает в себя весь мир — ее лицо, и ее глаза, которые неотрывно смотрели на него.

— Мэри, — сказал он, почти не слыша своего голоса и вставая.

И когда он встал, она тут же оказалась у него в руках. Обняв его, она прижалась к нему, и он сжал ее в объятиях. В тепле, которое шло от нее, было спокойствие и нежность, которыми были полны и ее дыхание и ее лицо.

Она шепнула ему на ухо:

— Марк, Марк, Марк, — словно это было молитвой, которой она спасалась от всех бед мира.

Не ослабляя объятий, он, осторожно повернувшись, опустил ее на кровать и склонился над ней. Приподняв голову, она поцеловала его, и он не мог оторваться от нее. Рука его скользнула под ее рубашку, и он почувствовал гладкость ее кожи — упругие полные груди, округлость живота, пушистые завитки волос.

Мир над их головой напоминал о себе какими-то голосами, стараясь проникнуть к ним, но Корнуэлл отгородился от него. Теперь он был в своем крохотном мире, в котором было место только для него и Мэри. В нем не было никого, кроме них двоих. И ничто не имело значения, кроме них двоих.

Полог палатки зашуршал, и напряженный голос позвал его:

— Марк, где ты?

Мир, принадлежавший только ему с Мэри, исчез. Он сел и, моргая, посмотрел на фигуру, которая возникла у входа.

— Прошу прощения, — сказал Хэл. — Мне ужасно неудобно беспокоить вас, когда вы тут развлекаетесь.

Корнуэлл вскочил на ноги.

— Черт бы тебя побрал, — заорал он, — это не развлечение!

Он сделал было шаг вперед, но Мэри ухватила его за руку.

— Все в порядке, — сказала она. — Марк, все в порядке.

— Я должен извиниться перед вами, — продолжал Хэл. — Я вел себя просто невежливо. Но я должен предупредить вас. Адские Псы шныряют неподалеку от нас.

Откинув полог, в палатку влетел Джиб.

— Почему, — гневно спросил он, — вы уединились? И бросили нас всех?

— Все было тихо, — ответил Корнуэлл. — Ничто не говорило об опасности.

— Тут всегда есть опасность. Как только мы покинем этот благословенный край, опасность будет идти рядом с нами.

— Я хотел найти Джонса. Узнать у него, не пойдет ли он с нами. Но кажется, он исчез. И не похоже, что вернется обратно.

— Джонс нам не нужен. Нас шестеро, считая Оливера и Снивли — вполне хватит. Если мы не поодиночке, а все вместе.

Маленький народец оставил их. Теперь они двигались в одиночестве — все шестеро бок о бок.

Приближался вечер, и местность постепенно стала меняться. Пройдя пять миль от Дома Ведьмы, они вступили в пределы Проклятой Долины. Далеко, вплоть До горизонта, простиралась пустынная равнина. Ветер перебрасывал с места на место песчаные барханы, а земля между ними была иссушена и пуста. В низинах, где в свое время бежала вода, еще можно было найти клочки сухой травы, напоминавшей сено, но ныне воды тут не было. Тощие деревья вздымали к небу тонкие стволы, словно стараясь вцепиться в него скрюченными пальцами своих ветвей.

Три лошади были нагружены бурдюками с водой, а члены экспедиции, меняясь, ехали на остальных двух. С самого утра Мэри воспротивилась немому уговору, в соответствии с которым ей предоставлялась отдельная лошадь, и решила идти пешком, как все. Если бы не песчаные наносы, путь был бы куда легче. А будь они все верхами, то и двигались бы куда быстрее.

Хэл и Корнуэлл возглавили группу. Хэл прищурился, поглядев на солнце.

— Скоро пора делать привал, — сказал он. — Ведь мы устали, и до захода солнца надо разбить нормальный лагерь. Что ты думаешь о хребте справа от нас? Оттуда нам будет все видно. Да там и валежника для огня хватит.