Он сделал драматическую паузу.

— И что же делается для того, чтобы дать ему по рукам? — еще один риторический вопрос! В такой кульминационный момент никто из собравшихся не осмелился вставить ни слова. И Фонтана продолжал: — Скажу, что для этого делается. Ровным счетом ничего! Этот сукин сын распоясался не на шутку. А почему? Вовсе не потому, что полиция манкирует своими обязанностями — они делают все от них зависящее. Нет в мире другого человека, который ценил бы полицию больше, чем Рэй Фонтана! Проблема в другом — в необходимых суду доказательствах, их-то как раз и нет. И вот что я вам скажу: лично займусь Альбинезе и позабочусь о том, чтобы он понес заслуженное наказание. Налогоплательщикам это не будет стоить ни цента. Я добуду доказательства и засажу его в каталажку на всю оставшуюся жизнь! Это будет моим подарком городу Нью-Йорку!

— Мы все глубоко признательны тебе, Рэй, за то, что ты делаешь для города, — выпалил Парназ, видимо, испугавшись, что если он не вставит слово сейчас, то больше ему такой возможности не представится. — Но не думай, что нельзя справиться с Альбинезе силами полиции! Кроме того, нельзя допустить нарушения норм ведения расследования.

— Эх, Джейсон. Прекрасно понимаю твое негодование. Разве допущу, чтобы ты, упаси Господи, оказался в двусмысленной ситуации? Не сходи с ума! Слышал, что я говорил минуту назад? Мы заодно, и я не сделаю ничего, что могло бы повредить нашей с тобой дружбе.

Зазвенели стаканы, и через несколько секунд кто-то прокашлялся. Как оказалось, это был Фонтана.

— Теперь мне хотелось бы остановиться еще на одной проблеме. Уверен, все вы слыхали об этом извращенце, об этом мерзавце, этом… которого газеты нарекли Мясником. Мы все хотим, чтобы его как можно скорее упрятали за решетку. Знаю, что полиция работает по этому делу не покладая рук и что дело ведет лучший в полицейском департаменте детектив — Ларри Колер. Вот о чем я хотел бы вас попросить, джентльмены. Следует приглядеться к нему получше. Я встречался с инспектором Колером и имел с ним довольно продолжительную беседу. Скажу прямо, он произвел на меня самое благоприятное впечатление.

— Никто не ставит под сомнение компетентность и репутацию инспектора Колера! — раздался чей-то незнакомый Майклу голос.

— Вы не желаете выслушать, о чем я вам толкую, — в голосе Фонтаны послышалось неприкрытое раздражение. — У меня даже в мыслях не было подвергать сомнению его способности. Только хочу поделиться с вами личным мнением. В вашей воле согласиться с ним или нет. Так вот, мне кажется, что полицейское начальство сделало не самый лучший выбор. Конечно, он хороший и честный человек, способный полицейский, но, к сожалению, Колер все еще не продвинулся сколько-нибудь в своем расследовании. Я знаю, что такое политика, но иногда политические соображения должны уступать место соображениям сиюминутной целесообразности. Понаблюдайте за Ларри Колером, пусть он покажет, на что способен, а потом подумайте, тот ли это человек, которому можно поручить такое серьезное расследование. Вот о чем я хотел попросить вас, джентльмены. Оцените Колера по его достоинствам.

— Послушай, Рэй, — заговорил Парназ. — Если Ларри выведет на чистую воду Альбинезе и поймает Мясника, уверен, что все сидящие за этим столом, да и все в этом городе, будут аплодировать ему стоя. Я пока не могу дать определенных гарантий…

— Никто не требует их от вас, Джейсон.

— Рад, что ты меня хорошо понимаешь, Рэй. Не могу ручаться за мэра, скажу только, что, если Колер поймает Мясника, мне будет непонятно, почему мэр высказывался против этого назначения.

Майкл всегда знал о тайных сделках, заключавшихся в прокуренных задних комнатах, о темных заговорах, замышлявшихся политиканами в номерах отелей, но всегда полагал, что эти сделки обсуждались посредством тонких намеков, осторожных предложений и искусных замалчиваний. Но чтобы так, прямо в лоб! Что и говорить — прожить столько лет на отшибе, в каком-то завалящем Нью-Гемпшире?

Ему доставляло какое-то изощренное удовольствие присутствовать на сборище пауков, плетущих свои сети, загодя раздающих почести угодным и наказывая неугодных. Он хотел продолжать подслушивание, когда вдруг услышал голоса в коридоре. Внутри все оборвалось, сердце начало отстукивать бешеный ритм. Майкл сдернул с себя наушники, отцепил от стены микрофон и сунул все в карман.

Открыв дверь, выглянул в коридор, приготовившись оправдываться тем, что забрел не в ту каюту, но, к счастью, в коридоре никого не было. «Веди себя как ни в чем не бывало, — сказал он себе, — веди так, будто ты один из них». Напустив на себя беззаботный вид, он двинулся по коридору, в конце которого увидел группу покатывавшихся со смеху гостей. По их виду можно было судить о том, что выпили они уже изрядно. Майкл проскользнул мимо, но вдруг услышал свое имя.

Нет! Не может быть! Мне, наверное, послышалось!

Но ему не послышалось. Кто-то назвал его имя еще раз. Решив, что игра окончена, Майкл повернулся и увидел спешившего к нему человека. Сначала он не понял, кто это мог быть, но когда тот схватил его руку обеими руками и крепко сжал ее, Майкл разглядел в нем своего недавнего собутыльника.

— Я Фрэнк Брайс, — сказал тот. — Неужели не помнишь?

Майкл вымучил из себя улыбку. О Господи, этот человек был наводчиком в юношеские годы, а теперь зарабатывает на жизнь грабежом большегрузных автомобилей.