Решение созрело. Я вздернул бактра на дыбы, заорал благим матом, выхватил пистолет и принялся палить в воздух. Злостно нарушил закон пустыни. От Самеха влетит. Морду бить не рискнет, а вот штраф, считай, обеспечен. И пошел он, наркоман! Тут свой брат-летчик погибает, выручать надо!

Биплан качнул тускло блеснувшими плоскостями и начал круто забирать вправо.

Заметил, душа из него вон! Заметил, браток!

– Песий сын! Вонючий шаках! – прорычал салар Самех, влетая на гребень.

Он собирался еще что-то добавить, но в это мгновение над нашими головами пронесся аппарат. И сразу же пошел на снижение, метя в ложбину между барханами, которую караван только что миновал.

– За ним! – приказал быстро сообразивший, что к чему, начальник стражи.

Я подчинился с радостью. Нет, что ни говорите, а моя стихия – техника! Не эти средневековые путешествия верхом на горбатых жирафах. Не драки на мечах. Не местная трихомудия с тюрбанами, браминами и кастами, а отлаженные механизмы, точно пригнанные детали, простота и ясность машинной жизни. Пришпоривая своего горбатого скакуна, я предвкушал, как сниму кожух с забарахлившего мотора, погружу пальцы в его горячие маслянистые внутренности…

Биплан завершил полет, уткнувшись носом в песок, нелепо задрав к накаляющемуся небу этажерчатый хвост. Дым рассеялся, огонь погас. Малорослый, худой, как ребенок, пилот яростно пинал ни в чем не повинное колесо. Я осадил бактра, спрыгнул с седла.

– Что случилось, достопочтенный?

Пилот обернулся ко мне, слепо глядя очками-консервами.

– Проклятие! – выкрикнул он тоненьким голосом.

Я позволил себе сыронизировать:

– Чье-то проклятие помешало тебе лететь дальше, достопочтенный?

Пилот аж задохнулся от ярости.

– Да как ты смеешь, шаках!

– Прости, достопочтенный асур, – смиренно проговорил я. – Могу ли я тебе помочь? Поверь, я кое-что смыслю в этих машинах.

Пилот воздел очки на лоб. Глаза у него оказались пронзительно-голубого цвета, особенно по контрасту с лицом, покрытым толстым слоем сажи и пыли.

– Ты, стражник, разбираешься в огненных сосудах виманы? – недоверчиво переспросил он. – Если ты служка из мастерских, зачем тогда здесь?

Огненные сосуды виманы? Ну и терминология! Под стать этому бредовому миру…

– Меня зовут Лазар, – сказал я. – И я не служка из мастерских…

Договорить я не успел. Подъехал Самех. Спешиться он не соизволил.

– Ты вестник? – без обиняков спросил он у пилота.

– Да, салар, – буркнул асур. – Везу распоряжения Большого Дивана коменданту Пещерного Острова, достопочтенному Мизраху.

– Полагаю, наш караван-баши, – перебил его Самех, – будет счастлив доставить тебя и твои послания, вестник. Все дороги на Целлионе ведут к Пещерному Острову.

– Благодарю, салар! – отозвался пилот. – В одном фарсахе отсюда я видела птиценогих.

Видела! А где были мои глаза?

Маленькая фигурка в кожаных штанах и запыленной белой рубахе с просторными рукавами. Красивые глаза. Детский голос… Женщина-пилот! А я думал, что в здешнем кастовом обществе такое немыслимо.

Салар Самех, впрочем, нисколько не удивился. Он только спросил:

– Много, достопочтенная?

– Клювов триста, не меньше.

– Глаз зрит, надо убираться, – резюмировал начальник стражи. – Прости, достопочтенная, но виману придется бросить.

– Понимаю, салар, – откликнулась летчица.

– Лазар, – обратился Самех ко мне. – Поручаю тебе заботу о вестнике Большого Дивана. Отвечаешь головой!

Я только молча поклонился, не зная, радоваться или огорчаться такому поручению. Самех невзлюбил меня с самого начала – это ясно. Посему легко выполнимого задания от него не жди. Да и не надо большого ума, чтобы догадаться, в чем подвох: единственная женщина на полсотни мужиков, которые постятся с тех пор, как покинули Джавдат.

Интересно, а защита ее чести тоже входит в мои обязанности?

Самех ускакал. Летчица, не обращая на меня внимания, полезла в кабину поверженного летуна. Поставила ножку на стойку шасси, перегнулась через борт. Кожа штанов обтянула ягодицы.

М-да, мне есть о чем беспокоиться…

Она копалась недолго и вскоре опять предстала передо мной. На этот раз – с сумкой через плечо и таким же магазинником, как и у меня, на поясе. У меня несколько отлегло от сердца. Похоже, моя подопечная и сама себя защитит, если понадобится.

Я подвел к ней своего бактра. Спросил: