Козе понятно, хозяин из дома — слуги на волю.

Наверняка найдется калитка. Или даже ворота будут открыты. В крайнем случае есть окна и кошки. Этого за глаза хватит.

А рубить таран и рваться с воплями на штурм… ага, щаз-з-з…

В любом отряде есть такие незаменимые люди — разведчики.

Вот один из них и вернулся. Ага, Ингвар…

— Ну и?

— Есть калитка в стене. Не заперта. Похоже, черный ход для прислуги, чтобы каждый раз ворота не отпирать.

— Веди.

Руководство операцией по согласованию, отдали Лейфу. Вызванный с моря, тот был тихо счастлив. Солеварня ему поднадоела, но, как он объяснил Эрику, для них это — золотое дно. Вокруг Вирмы — сплошное море. Если из него получать соль… да, в Ативерне это умеют. А есть куча мест, где не умеют. Да и на Вирме пригодится — не везти ж невесть откуда? Еще не хватало!

Лейф серьезно задумывался о повышении своего материального благосостояния. Даже если и не знал таких слов. Зато у него была Ингрид. А ради нее воин готов был даже коз пасти.

Вирмане не шумели.

Не жгли факелы, не разговаривали… они молча проскальзывали в калитку. Не блестели закрытые темными плащами кольчуги, не звенело придерживаемое оружие…

Внутри замок был… весьма невелик. Скорее одна башня с пристройками. И стена вокруг нее. Стену они преодолели — и принялись разбегаться.

Лейф командовал выразительными жестами: в конюшню, на псарню, в тот сарай, в этот…

Хотя сама операция заняла минут двадцать. Вирмане просто зашли в замок.

Сопротивление?

Помилуйте!

Как и сказал один из нечаянно оставшихся в живых баронских прихлебателей, стоило барону уехать надолго — и челядь начинала отрываться. Вино, бабы, еда с господского стола…

И ему имело смысл верить. После увиденной расправы над бароном ему и в голову не приходило лгать или молчать. Хотя жизнь ему все равно не оставили. Ну да легкая смерть — это тоже много.

Перерезать баронскую дружину?

Вот тут Лейф и Эрик сходились во мнениях.

Надо.

Потому как три десятка человек, лишенные командования, будут представлять угрозу. Работать они не будут, значит, разворуют баронское имущество. И будут гулять, пока вино не кончится. А потом пойдут за добычей в Иртон. Потому как больше некуда.

Графиня бы не одобрила, но ей никто ничего и не скажет. Так получилось.

Погибли при штурме. Защищались. Железками в ваших солдат тыкали.

И Лейф, и Эрик признавали приказы Лилиан Иртон, но считали, что воевать должны мужчины. Работа у них такая.

На штурм?

Конечно, без шума и жертв не обошлось. Как среди местных, так и у вирман.

Далеко не все гуляли и пили, кое-кто успел схватиться за меч. Началась драка, жестокая и беспощадная. Скорее даже резня. Вирмане убивали. Молча и жестоко.

И итог был в их пользу.

Тридцать солдат противника — и четверо своих. Трое погибли в бою, четвертого прикончил какой-то особо умный слуга, выплеснув чуть ли не котел кипятка с огня. Слугу прикончили, но воина было не спасти. Так что ему оказали последнюю милость — добили без мучений.

И Лейф довольно оглядывал замок.

Нашлось здесь многое.

В подвалах, которые были приспособлены под темницы намного лучше, чем те же помещения в Иртоне, нашлись четыре десятка крестьян, которых собирались продать в рабство за долги.

А в кабинете барона нашлась прорва бумаг, которые Эрик все сгреб в стоящий тут же большой сундук — и в таком виде распорядился отправить графине.

Нашлось и оружие, и деньги… вирманам не впервой было грабить замки. Хотя в этот раз добычу они не присвоят, а отдадут графине. Но Лилиан Иртон выделит им справедливую долю. В этом никто не сомневался.

Штурм начался в предрассветный час — и солнце увидело баронство Донтер уже в других руках.

Вирмане разбились на два отряда — и Эрик остался в Донтере, а Лейф с трофеями отправился домой. В Иртон.

Ганц Тримейн отчитывался перед королем.

— Ваше величество, как мы и подумали — убийство графини этот негодяй задумал вместе со своей кузиной. Она же любовница. Аделаида Вельс. Как он рассказал, когда Аделаида зацепила графа Иртона, любовники решили, что ей надо стать графиней. И Алекс начал посылать убийц.

— Доказательства?

— Причастности Аделаиды, ваше величество? Их нету.

— То есть?

— Слов мало, ваше величество. Вы же понимаете, он говорил, она говорила…

Эдоард понимал.

Дело ясное, что дело темное. Аделаида от всего отопрется.

— Нет ли писем…

— К сожалению, ваше величество, мерзавцы были осторожны. Понимая, что их ждет в случае разоблачения, они старались не оставлять свидетельств своего преступления.

Эдоард сдвинул брови.

Своей властью он мог многое. Но сейчас, конкретно сейчас, практически ничего.