– Не получится у тебя...

– Что не получится? – переспросил Умар и показал голосом легкое беспокойство.

Раскатов пошел ва-банк.

– Побег. Побег всей группой. Не получится.

– Ты не слишком ли много знаешь? – В голосе Умара даже раздражение проскользнуло. Совсем ненужное сейчас раздражение, но естественное, потому что, оказывается, намерения остатков джамаата читались спецназовцами, как с листа.

– «Кладовщики» не придут. Майор Макаров выставляет рядом свой пост. Отделение солдат. «Кладовщики» не рискнут прийти при них. Спецназ их просто перебьет...

– Ты это знаешь точно? – спросил Умар после долгой паузы.

– И потому тороплю тебя. Пост вот-вот появится... Макаров тоже не может ждать.

– И что тогда нам делать? – в голосе отставного майора послышалась даже несвойственная ему легкая растерянность. Так случается, когда рушатся хорошо продуманные и подготовленные планы, когда успех, в котором не сомневался, оказывается вовсе не успехом, а провальной попыткой, глупой «пустышкой»...

– Зови сына, и уходите... Только вдвоем, – категорично настаивал полковник.

– Ладно... Твоя взяла... – вздохнул Умар. – Но, как ты обещал прийти за своими солдатами, так и я обещаю прийти за своими.

– Как ты предлагал мне попробовать, так и я предлагаю тебе... Только это бесполезно. И еще... Астамир не должен знать, кто освободил его. Только ты. Я специально буду говорить с акцентом, чтобы он голос не узнал. Что ты никому не скажешь, я не сомневаюсь.

Умар, умеющий оценивать ситуацию быстро, опять сунул голову в дверь, и позвал:

– Астамир...

Астамир настороженно вышел за порог. Полковник тут же, не сомневаясь больше, наложил на двери металлическую полосу и навесил замок. И ключ повернуть не забыл...

– Уходим. Астамир, друг нам помогает. Он может выпустить только нас.

– А другие, отец? – замер Астамир в непонимании. – Их же без нас...

Умар понял, о чем беспокоится сын.

– Нет... Их не убьют... Полковник Раскатов знает, что готовилось убийство, и выставляет здесь свой пост и никого не подпустит. Он сам нас охраняет, и это проявление его благодарности... Нам надо торопиться, пока пост не выставили... Идем... Куда нам? – спросил Умар.

– За мной, – скомандовал Раскатов, умышленно добавляя в голос невнятный кавказский акцент. На Кавказе слишком много разных народов и языков, и разобрать акцент каждого отдельного человека бывает порой невозможно даже местному жителю. – Сначала кустами до гаража... Я покажу дорогу... Через забор переберетесь за гаражом... Там почти не бывает часовых... Сам я не знаю точно, и не было возможности проверить. Но мне именно так сказали. Хотя тоже посматривайте... Сначала проверьте... Я не знаю местных условий... Потом сразу в лес... И... Умар... Никто не должен знать... Это очень важно...

– Я понимаю... – согласился Умар и окинул взором окрестности. Но взор был не настороженный, скорее опытный, сразу определяющий места, наиболее вероятные для нахождения там противника. Это был взгляд бывалого воина.

Василий Константинович аккуратным шагом разведчика шел через кусты знакомой уже дорогой, в обход мест, где их могли заметить, в обход казармы и штаба и быстро оказался около гаража. Но и здесь следовало торопиться, потому что «кладовщики» могли прийти, а пост спецназа будет выставлен только после возвращения полковника. С одной стороны, ну и пусть расправились бы с боевиками... С другой, расправа будет не с боевиками, а со свидетелями... А свидетели необходимы...

– Вам туда... – показал Раскатов направление и только после этого перевел дыхание – его задача была выполнена.

Умар молча протянул руку. За отцом и сын обменялся с полковником рукопожатием.

– Я благодарен тебе... – сказал Астамир.

– Будет время, расплатишься... – Василий Константинович ответил почти грубо, хотя и слегка высокопарно. – Всем выпадает время платить...

Расставшись с освобожденными, Раскатов заспешил в гараж. Гаражный двор был по-прежнему пуст. Пройдя рядом со стеной, Василий Константинович сразу оказался у нужной калитки. Замок висел нетронутым. В боксе была все та же темнота, не помешавшая полковнику переодеться. Спецовка была возвращена на место, шапочка была подвернута так, чтобы не видно было прорези для глаз. И все аккуратно, даже в темноте... Только после этого Раскатов вышел из гаража. Он уже почти миновал открытое пространство перед штабом батальона, когда услышал за спиной стрельбу и резко остановился. Стреляли, как сразу определил полковник, там, куда Умар с сыном направились, уже за забором... Стреляли одновременно из трех автоматов, следовательно, это не мог быть часовой. Чуть кольнуло в груди – кроме как в Умара с Астамиром, стрелять было не в кого... По характеру очередей, быстро прервавшихся, можно было предположить и то, что сразу «положили» обоих, и то, что это была предупредительная стрельба...

Долго стоять на открытом месте Раскатов не стал и быстро прошел дальше, в кусты, где остановился и снова прислушался. Выстрелы подняли тревогу. Скоро из-за угла штаба выскочила группа солдат человек в десять и побежала за гараж. Но солдаты вернулись быстро, и еще через несколько минут уже два десятка солдат во главе с начальником караула бегом двинулись к воротам. За забором явно что-то произошло.

– Что случилось, товарищ полковник? – неожиданно раздался за спиной голос Рубашкина.

Лейтенант каким-то образом отыскал Раскатова в кустах и подошел совершенно неслышно.

– За забором стреляли...

– А Умар?

– Должен был там быть...

– Я возьму отделение и проверю.

Но не успел старший лейтенант уйти, как из-за забора раздались еще две короткие очереди. Караул, двинувшийся в обход, еще только покидал расположение батальона через проходную. Значит, за забором еще не все кончилось.

– Проверь, – послал Раскатов старшего лейтенанта. – Тихонов выступил?