– Эх, Катюха, где твоя хваленая интуиция? Неужели она молчит, как рыба об лед?

Зорина улыбнулась его шутке:

– Молчит, Анатолий Сергеевич. А как ваша?

– Ну, мне с тобой тягаться не под силу, – редактор развел руками и вдруг признался: – Впрочем, это я так интересовался. Мне звонила жена этого Осипова.

– И что она сказала? – насторожилась журналистка.

– А что она скажет? Плачет и просит, чтобы ты и я помогли ей восстановить честное имя мужа, – произнес Анатолий Сергеевич. – Дескать, не мог он вот так хладнокровно выстрелить в своего шефа. И потом якобы никаких разговоров между Пескаревым и Осиповым насчет невыплаты денег не было, муж бы ей обязательно рассказал, – он понизил голос. – В общем, женщина считает: ее мужа кто-то подставил, и просит нас с тобой подключиться к его поискам и расследованию. Я с ней согласен. Как ты на это смотришь? По-моему, тема интересная.

Катя пожала плечами:

– Я поговорю с Костей и дам вам ответ.

– Это меня устраивает, – Пенкин похлопал ее по руке. – Ну а теперь беги к своей доченьке. Надумаешь начать работу – жду тебя завтра. Даже вот задание для тебя нашел.

Катя улыбнулась редактору и помчалась на остановку. Вернувшись домой после этого разговора, она села за компьютер и продолжила работу над книгой, которая в данный момент занимала ее куда больше, чем убийство Пескарева и поиски Осипова. Этот роман Катя решила посвятить погибшей подруге, не выходившей у нее из головы. Женщина часто корила себя: ну почему она, такая опытная журналистка, специализировавшаяся именно по расследованиям, не перезвонила Смирновой, когда выдалась свободная минутка, и не выслушала, над чем работает ее однокурсница? И уж, конечно, узнав о таком опасном деле, Зорина бы постаралась ей помочь и предотвратила бы ее убийство. Нет, определенно и на ней лежит вина за гибель подруги. Молодая женщина прервала работу и, застонав, положила голову на руки. Как жить с этим чувством вины? Разве оно пройдет когда-нибудь? Звонок в дверь отвлек ее от горестных размышлений..

– Баба, – указав на дверь, предположила дочь Кати, годовалая Полинка, сидевшая в манеже.

– Да не должна это быть баба.

Зорина взглянула на часы. Ее мама обещала принести какой-то пирог по новому рецепту, но собиралась сделать это вечером. Свекровь отдыхала в санатории под Приреченском. Костик был на службе.

– Чужой звонок, – определила журналистка и посмотрела в глазок.

– Катюша, открой, это я, – раздался знакомый голос, прежде чем она разглядела посетителя.

– Вероника Макаровна, – откликнулась Зорина. – Сейчас я открою.

– Я не одна, – пояснила соседка на пороге.

С Вероникой Макаровной, женщиной лет семидесяти, стояла незнакомая дама, значительно моложе.

– Здравствуй, милая, – Вероника Макаровна виновато взглянула на Зорину. – Извини, что беспокою. Но я к тебе по делу. Можно?

И Катя, и ее муж очень любили и уважали соседку. Она всегда была готова прийти на помощь любому человеку из их подъезда. Ее просили посидеть с детьми, сходить в магазин или в аптеку, и Вероника Макаровна с удовольствием выполняла поручения.

– Мне приятно, когда я кому-нибудь нужна, – поясняла она. – Дочь и внучка меня не балуют визитами. Они живут в Москве, в родной город наведываются редко. Там у них работа. Я понимаю, сейчас все зарабатывают деньги. И я на них не в обиде.

– Вы и не представляете, как нужны, – говорили ей благодарные жильцы. И соседка радовалась, как ребенок.

– Спасибо. Я этим живу.

Таким людям, как Вероника Макаровна, каждый готов идти навстречу. Вот почему, взглянув на встревоженное лицо соседки, всегда боявшейся доставить кому-нибудь беспокойство, и ее спутницы, Катя широко улыбнулась и пригласила их в комнату.

– Проходите. Вы же знаете, что вы для меня всегда желанный гость.

– Прости, гостинца твоей Полинке не принесла, очень уж спешила, – соседка улыбнулась девочке, и та ответила ей такой же ласковой улыбкой.

Полина хорошо знала Веронику Макаровну, та всегда подходила к ней на улице, если видела, что с малышкой гуляют Костя или Катя, и начинала разговаривать с девочкой, а на день рождения подарила ей цветную книжку-раскладушку.

– Пообщалась бы я с твоей дочечкой, да не хочу отнимать у тебя время, – соседка повернулась к спутнице. – Да и не одна я. Вот Оксану привела, она подруга моей дочки Пелагеи, – пожилая женщина развела руками. – Вот видишь, как получается. С тех пор, как моя Пелагея рванула в Москву, они с Оксаной мало общаются, а ко мне ее приятельницы заходят. Я и им, чем могу, помогаю. Вот и сегодня Оксана заглянула со своей бедой. Одной мне ей помочь не под силу, но я вспомнила, какие у меня соседи, и привела ее к тебе. Не ты, так Костик посодействует.

Зорина вопросительно посмотрела на женщину:

– Да, конечно, вы можете обратиться к нам с мужем. А что у вас за проблема?

– В санатории я отдыхала с одной милой женщиной, медсестрой «Скорой помощи» Ниной, – начала Оксана, – она уехала раньше меня и при прощании написала на обрывке газеты номер своего мобильного. Я тоже дала ей свой. Потом я выходила на прогулку, а когда вернулась, не обнаружила этого клочка с номером. Ну, знаете, как бывает… Возможно, ветер или я сама смахнула его случайно, а уборщица, наводя порядок в комнате, выбросила в мусорное ведро. Однако я не переживала и даже не пыталась найти этот клочок, потому что была уверена: Нина обязательно позвонит. Мой номер забит у нее в телефонной книжке. Однако она не позвонила. Я за нее тревожусь и хотела бы узнать, все ли с ней в порядке. Для этого мне нужен ее адрес. Ваш муж – полицейский или вы можете мне его узнать?

Катя кивнула:

– Имя, отчество, фамилия.

– Нина Ивановна Лапикова.

Зорина достала телефон и набрала старшего лейтенанта Петю Прохорова, коллегу ее супруга.

– Петюнчик, привет.

– Катерина Алексеевна! – восхищенно откликнулся тот. – Читал вашу статью под названием «Кукловод». Весь город только об этом и говорит. Надо же. Какие дела творились в Приреченске! А мы ничего не знали…

– Все знать вы и не можете, – успокоила его журналистка. – Петюнчик, пробьешь мне адресок одного человечка?