Шрифт:
— Это точно, — хмыкнул рыжий балагур, звякнув бубенцами.
Король пристально посмотрел в глаза генералу.
— Ты часом не во хмелю, Тихуан Евсеич? Ну-ка дыхни!
— Честью клянусь не пил! — козырнул тот. — Я бы сам проверил, но, стыдно признаться, боязно.
Шут ухмыльнулся.
— У тебя же сабля и вся грудь в медалях! Ладно, я сам разберусь, что к чему. Скажу Советнику, чтобы официальную бумагу приготовил с подписями и печатью. Призрак… Хм.
Даже Сюзерен скрыл смешок в кулаке, а едва генерал ушел, рассмеялся в голос.
Прохор подошел к окну и посмотрел на окрестности города: в поле работали косари, на реке, что огибала столицу королевства крутила свои колесам водяная мельница, а ее старшая сестра вращала свои руки-крылья посреди пшеничного поля. Мельница была давно заброшена, и теперь служила местом для развлечения детворы днем, и тех, кто постарше, ночью. Прохор и сам наведывался туда пару раз с женой молочника. Шут усмехнулся и прервал свои неожиданно нахлынувшие воспоминания.
В этот самый момент часы на Главной башне пробили десть часов.
Площадь наводнилась людьми в считанные минуты, едва только глашатай вышел на помост и прокричал:
— Внимание, жители Броумена! Королевский указ. Слушайте и не говорите, что не слышали! Сегодня ровно в полдень всем жителям столицы Королевства Серединных Земель собраться на дворцовой площади. Повторяю: сегодня ровно в полдень всем жителям столицы Королевства Серединных Земель собраться на дворцовой площади. Время пошло! — не успел еще глашатай свернуть пергамент, а со всех сторон уже стали стекаться мужики, бабы и дети. Площадь пришла в движение.
С первым ударов часов, возвестившим о том, что две четверти дня прошли, на помост снова вышел бирич, развернул очередной свиток и загорланил, стараясь перекричать шумящую толпу.
— Жители Броумена, король и королева! — Он махнул рукой в сторону балкона Главной башни, на который вышли величественные особы, посылающие налево и направо воздушные поцелуи.
Народ возликовал: в воздух полетели шапки. Намечался праздник или казнь, в любом случае что-то одно разбавит серые будни. В небе каркнула одинокая ворона, которая уселась на жердь виселицы, прямо над глашатаем и, естественно, нагадила тому на плечо мундира. Площадь закатилась со смеху, а бирич погрозил кулаком вредной птице. Последняя не осталась в долгу и громко каркнула, взмахнув крыльями, чем изрядно напугала Главного крикуна города.
— Продолжай, — повелел король, садясь в кресло.
— Итак: несколько дней назад стало известно о том, что пропали некоторые королевские служащие, а именно: сборщики ягод и грибов, а так же пасечник. Хотя некоторые считают, что исчезнувших гораздо больше…
Король облокотился на позолоченный подлокотник своего кресла и обратился к шуту, что мялся на стуле между ним и королевой.
— Что значит — больше? Кто ему такую чушь сказал?!
— Я, — ответил Прохор.
— Зачем? — удивился Генрих.
— Ну приукрасил чуток, и потом, кто может уверенным, что это не правда? Скольких бедолаг лесник мог волкам схарчить? Только богу и ему известно, но он молчит, как рыба. Не пытать же его… А так я вроде массового убийцу словил.
Тем временем глашатай продолжал. Толпа внимательно слушала, перешептываясь и покачивая головами.
— Специальным указом на поиски пропавших был отправлен королевский шут, благодаря которому удалось выяснить личность негодяя, а так же истинный мотив преступлений. Подробности вам поведают наши артисты. Встречайте: Броуменские музыканты!
На сцену поднялись любимцы всех посетителей таверны, в своих разбойничьих лохмотьях. Простой люд встретил балаган дружным улюлюканьем. Те в ответ поклонились и, выкрикнув излюбленное «Хой! Хой! Хой!», ударили по струнам, а Михась с Дроном закружили по помосту, голося во все горло.
Замученный дорогой, я выбился из сил, и в доме лесника я ночлега попросил. С улыбкой добродушной старик меня впустил, и жестом дружелюбным на ужин пригласил. Будь как дома путник, я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу! Множество историй, коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу! На улице темнело, сидел я за столом. Лесник сидел напротив, болтал о том, о сем: что нет среди животных у старика врагов, что нравится ему подкармливать волков. Будь как дома путник, я ни в чем не откажу, Я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу! Множество историй, коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу! И волки среди ночи завыли под окном. Старик заулыбался и вдруг покинул дом, но вскоре возвратился с ружьем на перевес: - Друзья хотят покушать, пойдем, приятель, в лес! Будь как дома путник, я ни в чем не откажу, Я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу! Множество историй, коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу, коль желаешь, расскажу!— Э-хэй! — закончил песню Михась и, поклонившись, дал музыкантам знак убираться и сам спрыгнул со сцены и смешался с толпой, которая взорвалась аплодисментами, а бирич продолжил свою речь, косясь в пергамент.
— И вот когда над королевским шутом нависла угроза смерти, он не испугался и бросился на своего врага. Лесник бросился наутек и скрылся в лесу, тогда королевский летописец, что отправился на поиски пропавших вместе с шутом, бросился вслед за стариком, но был ранен. Дворцовый дуралей продолжил погоню, неся писаря на руках, пока не обнаружили преступника, который по уши завяз в болоте. Только под страхом смерти лесник сознался в своих деяниях, — поведал глашатай. — Наш доблестный шут спас преступника, связал и доставил в тюрьму. Теперь жители окрестных сел могут без боязни ходить в лес по грибы и ягоды. За героизм король награждает своего верноподданного весельчака двухдневным отпуском, грамотой и десятью золотыми!