Шрифт:
Стараясь не попасться на глаза придворной знати, король и шут покинули замок и серыми улочками пошли по направлению таверны.
Они вышагивали вдоль домов, ведя не принужденную беседу. Точнее сказать, сюзерен спрашивал, а слуга отвечал.
— Это что?
— Лавка бакалейщика.
— А тут?
— Здесь крысолов живет.
Лавируя мимо бегающей и орущей детворы, гоняющей собак, Правитель Земель глазел по сторонам. Заглядывал в витрины и, как любой нормальный мужик, провожал взглядом молодых женщин, которые развешивали на улице белье или несли с базара корзины с провиантом. Сюзерен сейчас больше походил на корсара, сошедшего со своего корабля на берег и проведшего в плавании долгие годы, поэтому и сам привлекал сторонние взгляды: толстый, одноглазый, только попугая не хватает, да костыля.
Полчаса спустя два горожанина вошли в трактир.
Тут же в нос человеку, скрывавшему личину короля, ударила резкая смесь всевозможных запахов: табака, вина, жареного мяса, пота и бог знает чего еще.
Проследовав к дальнему столику, Прохор схватил за шкирку какого-то пьянчугу, что уже успел заснуть, и просто скинул со стула. Конечно, получилось слишком грубо, но репутация у шута была та еще. Он мог бы позвать трактирщика, попросить его избавиться от этого подвыпившего бедолаги, но тогда все, кому не лень, станут занимать этот столик, а за него, между прочим, уплачено!
— А что если этот почтенный горожанин начнет выказывать свое недовольство? — шепотом спросил Генрих.
— Тогда придется пересчитать ему зубы, и готов держать пари, их не так уж и много, — ответил шут. — Хозяин, принеси нам!
Мгновение спустя на столике появился стандартный набор: две кружки пива и тарелка сухарей. Прохор взглядом дал понять королю, что пора бы уже и выпить. Они взяли кружки и чокнулись, как старинные друзья. Сюзерен огляделся: худшей компании он и представить не мог. Истинное логово разбойников, не иначе. Тут убьют и не заметят. Он уже десять раз успел пожалеть о том, что пришел сюда. От мрачных мыслей его отвлекла пышногрудая разносчица, что забрала опустевшие кружки, поставила на стол чистые, поменьше, и кувшин вина. Величество засмотрелся два огромных полушария, что едва не выпрыгивали из ее платья, а женщина, привыкшая к таким взглядам, только улыбнулась и, вильнув задом, направилась к соседнему столику.
— Ну что, Генрих, накатим по маленькой? — шут уже разлил вино и ждал, пока хозяин придет в себя.
— Вот это хозяйство! — хмыкнул тот, показывая руками размер груди разносчицы. — Королеве такие и не снились! Да и мне тоже, но теперь, думаю, будут!
Августейший схватил кружку и залпом осушил ее. Прохор даже моргнуть не успел, как его хозяин снова налил и выпил. Похоже, вечер переставал быть томным. Дворцовый балагур опрокинул вино в глотку и потер ладони. Посетители таверны разразились одобрительными криками: появились музыканты. С помоста, который являлся так же и сценой для выступления, тут же сдвинули столы. Артисты заняли свои места и принялись настраивать инструменты. Михась бросил на пол шапку и прокричал.
— Вечер добрый, забулдыги! Надеюсь, вы еще можете стоять на ногах, а ваши хмельные головы соображают, что нужно подкинуть нам пару монет! И так, мы начинаем, — Он отошел назад, и его сменил Дрон.
— Эту песню мы придумали, благодаря нашему другу, — и он махнул в сторону столика, за которым сидели шут и незнакомец странного вида. — Он рассказал нам, как разговорил одного прохвоста, чтобы выведать у него тайну, и это послужило великолепной идеей. И так, приготовьте монеты!
Артисты прокричали традиционное «Хой! Хой! Хой!» и ударили по струнам. Дрон и Михась заметались по помосту, горланя на всю таверну.
Возвращаясь домой, парень шёл по тропе. Над долиной болот зависала луна. И услышал он вдруг чей-то крик вдалеке, и пошёл посмотреть, с кем случилась беда. И по мягкой земле он аккуратно ступал, его коварная топь в себя пыталась втянуть. Недалеко от себя он старика увидал, который крикнул ему: — Сынок, не дай утонуть! Помоги мне, парень, выбраться! Помоги мне, парень, выбраться! — бедняга рыдал, умолял. — Помоги мне, парень, выбраться! Помоги мне, парень, выбраться! — но парень с улыбкой стоял. И на корточки сев, с усмешкой парень сказал: — Не буду я тебе, дед, в твоей беде помогать. Как человек умирает, я вовек не видал, и наживую хочу я это сейчас увидать! — Помоги мне, парень, выбраться! Помоги мне, парень, выбраться! — бедняга рыдал, умолял. — Помоги мне, парень, выбраться! Помоги мне, парень, выбраться! — Но парень с улыбкой стоял… Помоги мне, парень, выбраться! Э-хей!Песня закончилась, и в шапку полетели медяки. Раздухорившийся сюзерен бросил аж целый золотой, что не ушло от внимания музыкантов. Рене, несмотря на повязку на глазу, узрел это и отвесил еле заметный поклон. Он не узнал богатея, просто сделал это от чистого сердца. Не каждый день им кидают золотые монеты.
Видимо, величественной особе, переодевшейся в пирата, ударило в голову вино, ибо она завопил на всю таверну.
— Давай еще! Всем вина, я угощаю!
На миг наступила тишина, которая тут же взорвалась одобрительными воплями. Прохор схватился за голову: если так и дальше пойдет, то беды не избежать. Наклюкался король, и это с одного кувшина на двоих. Хотя, не мудрено. То, что подают во дворце — бабушкин компот, по сравнению с трактирным пойлом. Разносчица проплыла между столов, расставляю дармовую выпивку, а затем подошла к щедрому господину.
— С вас пять золотых монет, — король не удержался и ущипнул-таки деваху за филейную часть. Та взвизгнула и погрозила величеству кулаком. — Еще раз так сделаешь, пожалеешь, что родился. Понял?!
— Ой, какие мы нежные! — растянул лыбу одноглазый толстяк и выудил из-за пазухи кошель, под завязку набитый золотом. Он отсчитал пять монет, которые вложил в протянутую ладонь, и еще одну опустил между двух грудей разносчицы.
Прохор понимал, что даже вся выпивка в харчевне не стоит таких денег, но спорить не стал. Во-первых, у короля не убудет, а во-вторых, еще подумают, что они отказываются платить, а это гораздо хуже. Пострадает авторитет шута. Он извинился за своего спутника, слегка поклонившись.