Что ж, Лорма бросила все силы в одном направлении… Или не все, наверняка имея в виду, что Орвехт может выполнять отвлекающий маневр либо работать по другому заданию, но это все равно немало: и народец, и наемные головорезы. Фроклета постараются максимально задержать, чтобы за это время разобраться с похитителями ожерелья.

Не в первый раз. Суно сейчас больше беспокоило, как там дела у Зинты. От Шеро Крелдона пока никаких новостей, Тейзург тоже помалкивает.

Вопреки всем треволнениям, ему согревала душу мысль о старой купальне, которая ждет их в забытой богами деревушке. По словам Телбеш-нубы, вряд ли в Киншате найдется мало-мальски достойное угощение, и одеяла там заплатанные, и масло для ламп приходится экономить – влачим свое существование худо-бедно, пусть уж почтенные гости не обессудят, но ручей и купальня там есть, куда ж им деться! А подогреть воду – это для Суно и Зомара в два счета, и мыло недолго достать из волшебной кладовки. Наконец-то можно будет смыть многодневный пот и грязь.

Солнце садилось в ложбину меж двух приплюснутых каменных горбов, оставшихся позади – словно в небесную чашу налили золотого сиянского чая. Впереди очертания ландшафта были размыты прохладными лавандово-дымчатыми сумерками. Провожатый уверял, что до деревни уже рукой подать, долина Кинши вот за этой горкой. В свете зажженного Орвехтом магического фонаря по обе стороны от тропы чернел разбойничий репейник: толстые стебли с длинными колючими листьями, игольчатые бутоны с лиловыми или темно-розовыми сердцевинками. Цветы-огоньки уже стали неразличимы.

Мерещилось, будто издали доносятся звуки музыки и женское пение. Впрочем, нет, вовсе не мерещилось, и вправду музыка – флейта, маранча, бубен. Может, в Киншате справляют свадьбу или поминки?

Он посмотрел на Телбеш-нубу, но бродячий сказитель вряд ли мог что-то прояснить, так как и сам выглядел донельзя озадаченным.

За поворотом открылась небольшая долина, под склоном лепилась горстка глинобитных построек, озаренных разноцветным сиянием нескольких дюжин волшебных фонарей. На площади перед молельней были составлены в ряд накрытые столы, посередине отплясывали танцовщицы в пышных юбках. Оттуда тянуло запахами еды, как из лучшего ресторана. Народ за столами выглядел сытым и развеселым.

– Что это они делают?.. – с неподдельным изумлением вымолвил провожатый.

– Влачат свое существование, насколько я понимаю, – отозвался Орвехт.

– Всем бы так влачить! – завистливо вздохнул Кебрехт. – Чуете, как пахнет? Жаренное на вертеле мясо, да с такими приправами, что не про мое жалованье – готов побиться об заклад!

– Сдается мне, повар у них отменный, – согласился маг. – Телбеш-нуба, и часто у вас в Киншате закатывают такие пирушки?

– На моей памяти, почтенные, такое в первый раз, – заверил старый киншатец, удивленный едва ли не больше всех.

При свете плывущего над головой у Орвехта фонарика они направились к деревне, которая сияла посреди густого вечернего сумрака, словно ярко освещенные театральные подмостки. Провожатый вел их по тропе уверенно, обходя притаившиеся в темноте валуны и предупреждая о подъемах-спусках. Сразу видно, что местный, он бы прошел тут и с завязанными глазами.

Суно и Зомар были начеку, но никакой опасности не улавливали: может, ее здесь и нет вовсе?

Их вышли встречать. Сперва по-южному цветисто поприветствовали дорогих гостей, потом тепло обнялись с вернувшимся родичем, и только после этого дошло до объяснений.

– Продали! – гордо провозгласил староста Киншата, огладив седую бороду, от которой пахло дорогими благовониями, вином и соусом.

– Продали?.. – потрясенно переспросил Телбеш-нуба.

– Что продали? – шепотом поинтересовался Кебрехт.

– Полагаю, бирюзовый приворот, что же еще, – отозвался Орвехт по-ларвезийски, тоже шепотом.

– Нашелся покупатель, и цену заплатил, какую положено, – подтвердил его догадку староста. – Теперь триста лет будем жить в достатке, а то и четыреста, внукам и праправнукам нашим хватит!

– А я все пропустил, за что же боги ко мне так немилостивы… – сокрушенно покачал головой сказитель. – Кто купил?

– Неведомо кто, его лица никто из нас не видел. Пожалуйте за стол, почтенные гости!

Отказываться нельзя – это по сурийским представлениям крайняя степень неучтивости, хотя Суно предпочел бы сначала посетить купальню. Он украдкой проверил с помощью заклинаний еду и напитки на яды, волшебные зелья и дурманные снадобья, но все было чисто, и охранные амулеты Зомара ничего подозрительного не выявили.

За трапезой новым слушателям рассказали о покупателе. Тот появился откуда ни возьмись, один-одинешенек. Из-под тюрбана ниспадала на плечи глухая вуаль из черного конского волоса, так что не видно ни лица, ни затылка, ни шеи. Ясно только, что маг и что он еще молод. Последний вывод киншатцы сделали, рассмотрев кисти его рук – изящные, белые, гладкие. Иные из деревенских предполагали, что это могла быть женщина, рослая и с низким голосом. Может, они и правы, наверняка не скажешь, гость кутался в просторный темный плащ, скрадывающий очертания фигуры.