«Все красное» — своеобразное продолжение иронического детектива известной польской писательницы Иоанны Хмелевской «Что сказал покойник». Как всегда, развитие сюжета и здесь изобилует присущим только Хмелевской неподражаемым, искрометным юмором, тонкой иронией.
Сокращенный перевод романа из журнала «Смена» 1990 №6.
— С чего ты взяла, что Аллеред означает все красное? — возмутилась Алиция. — Что за чушь?!
…Так началось мое пребывание в Аллеред. Мы стояли у вокзала и ждали такси. Если бы Алиция обладала даром предвидения, мой перевод возмутил бы ее гораздо сильней.
— А что тебе не нравится? Ред — красный, алле — все…
— На каком, интересно, языке?
— На немецко-английском.
— А… Слушай, что у тебя в чемодане?
— Твой бигос, твоя водка, твои книги, твои вазочка, твоя колбаса…
— А свое у тебя что-нибудь есть?
— Конечно — пишущая машинка. «Ред» — это красное. И все. Я так решила.
— Ерунда! «Ред» — это что-то вроде просеки. Такой вырубленный лес. Рос себе рос, никому не мешал, а потом раз — и не стало его…
Подъехала машина. Водитель помог нам втиснуться в кабину вместе с чемоданами. Дорога заняла ровно три минуты.
Я не унималась:
— Всем известно, что «ред» — это красный, а про лес никто и не слыхал. Раз его вырубили, то и говорить не о чем. Аллеред — все красное.
— Сама ты красная. Загляни в словарь и не пори чушь! — рассвирепела Алиция.
Она вообще была не в себе. Это сразу бросалось в глаза. Но выяснить, в чем дело, я так и не смогла: дороги хватило только на «все красное», а в доме оказалось полно народу, и поговорить спокойно не удалось. Зато наш спор увлек всю компанию, и мой перевод, несмотря на ярость Алиции, всем пришелся по вкусу.
— Располагайся, умывайся, делай, что хочешь, только не морочь мне голову, — нетерпеливо сказала она. — Сейчас еще явятся…
Я поняла, что попала на светский прием средних размеров, только никак не могла разобраться, кто тут гость, а кто в этом сумасшедшем доме живет. Просветил меня Павел, сын нашей общей приятельницы Зоси. Сама она наотрез отказалась от всяких разговоров, самозабвенно отдавшись приготовлению соответствующей моменту изысканной закуски.
— Когда мы приехали, Эльжбета уже была, — начал Павел. — Эдек ввалился сразу за нами, а Лешек — сегодня утром. Четверо пришли в гости: Анита с Хенриком и Эва с этим, как его там, Роем. Алиция в бешенстве, мать в бешенстве, а Эдек пьет.
— Без перерыва?
— По-моему, да.
— А по какому случаю Содом и Гоморра?
— Лампу обмываем.
— Что еще за лампа?
— В саду. То есть, я хотел сказать, на террасе. Подарок Алиции на именины от какой-то родни — пришлось подвесить. Датское общество уже отметило это событие, сегодня наша очередь…
Пришли остальные. Я с любопытством разглядывала Аниту и Эву, которых не видела почти два года. Рядом с Эвой миниатюрная загорелая Анита с буйной копной черных волос выглядела мулаткой. Ее муж Хенрик, обычно спокойный и добродушный, показался мне слегка взволнованным. Рой, муж Эвы, высокий худой блондин, сверкал белозубой улыбкой и смотрел на жену еще нежней, чем два года назад.
После ужина торжество, достигнув кульминации, перенеслось на террасу, где в метре от пола сияла красным светом виновница торжества, обтянутая большим черным абажуром, не пропускавшим света.
Алиция, как челнок, сновала между кухней и террасой, с маниакальным упорством обслуживая гостей. Я поймала ее в дверях.
— Ради бога, сядь наконец! У меня голова кружится, когда ты так носишься.
Алиция вырвалась у меня из рук и пыталась умчаться одновременно в разные стороны.
— Апельсиновый сок в холодильнике… — в полуобмороке пробормотала она.
— Я принесу! — вынырнул из полумрака Павел.
— Вот видишь, он принесет… Сядь в конце концов, черт тебя побери!
— Он принесет! Откроет холодильник и будет глазеть… Ну ладно, неси, только внутрь не смотри!
Павел сверкнул в темноте странным взглядом и пропал в глубине дома.
Я втащила Алицию на террасу и заставила сесть в кресло, заинтригованная до крайности.
— Почему нельзя смотреть в холодильник? Там у тебя что-нибудь этакое?.. — Я сгорала от любопытства.
Алиция расслабленно вздохнула, вытянула ноги и взяла сигарету.
— Ничего этакого. Просто, если холодильник долго держать открытым, придется его размораживать. А Павел распахнет дверцу и будет сто лет сок высматривать…
Из мрака вынырнули ноги Павла, потом появилась его рука с молочной бутылкой.
— Что ты принес? — расстроилась Зося.
— Алиция велела брать не глядя.
— Не уносите молоко. Хенрик с удовольствием выпьет! — вмешалась Анита.
Обычно тихое жилище в Аллеред напоминало разворошенный муравейник. Одиннадцать человек носились вокруг многоуважаемой лампы, временами исчезая в черной дыре между кухней и террасой. Из-за датчан — Роя и Хенрика — говорили на нескольких языках сразу. А я все не могла понять, кому пришло в голову устроить этот бедлам. Воспользовавшись шумом, попыталась что-нибудь узнать у Алиции.