Развернувшись, президент быстрым шагом покинул конференц-зал.

Поток воздуха от вращающихся лопастей сорвал листья у растущих поблизости кустов шиповника, и вертолет приземлился неподалеку от большой палатки, где был разбит временный штаб по организации эвакуации. Двигатели умолкли, и длинные лопасти, почти беззвучно провернувшись, наконец остановились.

Шашков вышел из салона и заторопился в палатку.

— Степан! — раздался вдруг за спиной женский голос.

Обернувшись, он увидел Людмилу — взволнованную, потерянную, но по-прежнему такую же близкую, как и раньше. А может быть, даже более родную, чем когда — либо.

— Я не знала, что и думать, когда мне сказали… — Она закусила губу, опасаясь расплакаться. — Я думала, что никогда тебя не увижу… Прости меня… если сможешь.

Шашков притянул Людмилу к себе.

— Давай попробуем начать сначала… Может, у нас получится. Я сделаю все для этого…

Подошел заместитель, полковник Елисеев, и, опасаясь прервать разговор, встал немного поодаль.

— Что там? — посмотрел Шашков на заместителя.

— Передают что-то невероятное. По заявлению вулканологов, извержения прекратились едва ли не повсеместно.

— Вот как, — спокойно отозвался генерал, слегка отстранившись от Людмилы. Не самое подходящее время, чтобы заниматься семейными вопросами. — А я думаю, что это за тишина такая? — Посмотрел на девушку. — У нас с тобой еще будет время обо всем поговорить, — произнес Шашков, вложив в слова теплоту. — Работа продолжается, и ее немало.

— Только что прибыла колонна автомашин: грузовики, автобусы…

— Хорошо. Займитесь этим. Перевезти всех людей, разбить палатки. В зонах активизации вулканов осталось еще немало граждан, нужно заняться их эвакуацией.

— Уже занялись!

— Вот и отлично! У меня к тебе есть небольшой разговор.

— Да, Степан Федорович, — охотно отозвался заместитель.

— Я все знаю… Если еще раз подойдешь к моей жене… убью! А то и утоплю в этой лаве, ты меня понял?

— Да, товарищ генерал-майор, — нервно сглотнул Елисеев.

— Вот и отлично! А сейчас иди работай!

Вокруг неожиданно установилась тишина. Дмитрий Аксенов подумал, что за эти несколько дней успел отвыкнуть от нее. Возникло ощущение, что чего-то даже не хватает. Именно такую тишину называют звенящей. Она буквально ломала барабанные перепонки.

— Я знала, что дед нам помогает, — всхлипнула Анфиса. — Он не даст нас в обиду.

Дмитрий, приобняв ее, широко улыбнулся:

— Знаешь, меня больше всего волновало, что может сорваться дата нашей свадьбы. Теперь я вижу, что нам не помешает никакая катастрофа.