Стас осторожно сел на место, на него жалко было смотреть.

— Да вы что, сговорились все, что ли? — с тоской сказал он. — Пойду я.

— Нет, стой! — спохватилась Ксюша. — Я не об этом. Я вообще не знаю, что на меня нашло.

Ксюша в очередной раз вовремя вспомнила Леонида Борисовича и то, что он расследует дела о наркотиках, запрятав все свои личные проблемы глубоко-глубоко, и попыталась успокоиться.

— Кроме тебя, меня никто не выслушает, — продолжила Ксюша, — а я понимаю, что смерть Мышки как-то связана с тем, что она к тебе приезжала, ты ее своими спайсами на что-то натолкнул, но я не понимаю на что.

Стас горестно вздохнул и пошел к кассе за кофе. Ксюша выдохнула — не сбежал. Правда, напугала она его здорово, даже когда он вернулся с кофе, говорил сдержанно, все время оглядывался на вход, словно сидел на низком старте.

Ксюша попыталась внятно рассказать, что ее тревожит, но в середине рассказа не выдержала.

— Если хочешь уйти, то иди, — сказала она. — А то такое ощущение, что я тебя здесь насильно держу.

— Нет-нет, я слушаю, — рассеянно сказал Стас и в очередной раз оглянулся на дверь. — Просто… Говори тише. Ты так орешь про спайсы, что нас могут неправильно понять.

— В смысле?

Стас шустро пересел к ней и, приобняв, зашептал на ухо:

— Посмотри, вон тот тип в серой куртке, он как раз спайсы толкает. И вот этот. И вон тот, в синей. Холодно на улице, они погреться зашли.

Ксюша замерла на мгновение, потом начала медленно поворачиваться.

— Смотри на отражение в окне, — прошипел Стас.

Ксюша медленно переводила взгляд с одного парня на другого. Обычные люди. Один кофе пьет, другой картошку ест.

— Ты знаешь и молчишь? — выдавила она.

Стас сжал губы.

— Да не молчу я, — процедил он. — Помнишь, я пару недель назад с фингалом ходил? Пытался тут права качать, ментов вызвал…

— Ты же говорил, поскользнулся, упал, — удивилась Ксюша.

— Мало ли что я говорил! — огрызнулся Стас.

И тут его прорвало и он начал рассказывать, что уже год он участвует в движении «Стоп-наркотики», что начинали они с замазывания рекламы на асфальте, потом еще много чего такого же бесполезного делали, а когда дошли до реальных поступков, их побили и замели в участок. Чудом не приписали распространение наркотиков, родители выручили.

— Почему ты мне никогда про это не говорил? — тихо спросила Ксюша.

— А тебе это интересно? — усмехнулся Стас.

— Было бы интересно, если бы рассказал, — уверенно сказал Ксю.

Стас неопределенно пожал плечами.

— Слушай, мы знакомы лет шесть, а я за последние дни узнала о тебе больше, чем за все остальное время. Ты, оказывается, не только ролевик, ты еще и в школе звезда, и антиспайс-активист… Когда у тебя на все времени хватает?

— Но у тебя же тоже в жизни не только Гарри Поттер, правда? — спросил Стас.

Ксюша почувствовала, что ее щеки предательски розовеют.

— Я еще на бальные танцы пошел, — сказал Стас, — у меня конкурс через неделю.

Ксюша только руками развела.

— Кстати, твоя Диана про фингал знала, — сказал Стас. — Это она моим родителям позвонила, когда нас тут бить начали, а потом всех без разбору увезли. Если б не она, все бы очень плохо кончилось.

— Мне она тоже ничего не рассказывала, — прошептала Ксюша.

— Она очень смелая была, — сказал Стас. — Даже слишком. Не понимаю я, зачем она взялась курить…

Зато Ксюша все поняла. И почувствовала, что рассказать это Стасу не сможет…

Ксюша и Мышкины родители сидели на кухне и типа пили чай. На самом деле чашки стояли остывшие и почти нетронутые.

Мышкин папа сегодня выглядел гораздо лучше. Смотрел почти спокойно, только моргал чаще обычного. А тетя Лена вообще стала похожа на себя: причесалась, переоделась, слушала Ксюшу внимательно, то и дело кивая — продолжай, мы слушаем.

И Ксюша продолжала, хотя все время сбивалась. Тяжело говорить правду, но не всю. Если врать — почувствуют и прогонят. Если рассказать все, что она поняла… прогонят и больше на порог не пустят. А ей очень нужно убедить их.

— …Понимаете, Диана не просто так перед… то есть в последний день всех обзванивала. Она что-то важное знала! Поэтому, пожалуйста, позвольте следователю посмотреть вещи Дианы!

Отец сразу набычился, но Ксюше показалось, что больше по инерции. Мама растерянно развела руками: