Шрифт:
– …Пикассо, – пробормотала Фернанда. – Я все про тебя знаю. Тебя все знают…
И Пабло снова поцеловал ее, и они обнялись, как обнимаются влюбленные.
Огонек обгоревшей свечи, стоящей на маленьком столике возле кровати, задрожал и погас.
После того как Фернанда стала любовницей Пабло, жизнь его переменилась. Присутствие этой женщины вдохновило его на многие работы в годы перехода к кубизму, особенно в 1906 году, когда Пикассо написал картину «Женщина с хлебами», а также сделал скульптуру «Голова женщины» и еще несколько работ, в том числе «Женщину с грушами».
Глава 23
Странный роман
В холодные, бодрящие утренние часы можно было увидеть, как Пабло и Фернанда прогуливаются рука об руку по Люксембургскому саду. Они кормили уток и голубей около большого круглого пруда, наблюдали за детьми, которые часами играли в кораблики. Сад находился рядом с Латинским кварталом, там приятно было спрятаться от городской толчеи и суеты в уютном мире великолепно подстриженных газонов и извилистых дорожек, усыпанных гравием. Там Пабло и Фернанда беспечно проводили время, наслаждаясь пейзажем.
Сад этот был частью ансамбля Люксембургского дворца, построенного в 1615 году на бывших землях герцога Люксембургского, для Марии Медичи.
Иногда по утрам Пабло и Фернанда нанимали коляску и отправлялись за город любоваться природой, а днем ходили по музеям, изучая живопись и скульптуру.
После долгой дневной прогулки они возвращались в студию в Бато-Лавуаре, и Пабло работал. Их комната была хоть и маленькой, но уютной. Конечно, двоим в ней было тесновато, но они с этим свыклись. Во всем здесь чувствовалась рука женщины: в студии всегда стояли вазы с простыми свежими цветами, которые влюбленные собирали во время прогулок. Случалось, в хорошую погоду они, захватив маленькую корзину с сыром, фруктами, свежими багетами или круассанами, с оливками, вяленой рыбой или жареным цыпленком и ветчиной, когда могли себе это позволить, проводили долгий, праздный день, закусывая и выпивая на берегу реки. Они беседовали и строили планы, наблюдая за прохожими, – для Пабло это было славное, счастливое время.
Воллар все еще брал у него работы, но дела шли неважно. В те месяцы, когда рядом с Пабло была Фернанда, продать удавалось мало. Молодой художник был близок к отчаянию, его охватило разочарование, и жить с ним стало невыносимо трудно. Часто можно было увидеть, как он с пачкой холстов под мышкой взбирается по крутым ступеням, преодолевая пять лестничных пролетов, ведущих в его каморку. Там он обычно заставал Фернанду, благоухающую духами. Она сидела перед маленьким зеркалом и расчесывала свои длинные прекрасные волосы.
Усталый Пабло вошел, положил холсты, снял черную куртку на трех пуговицах и рухнул в кресло.
Фернанда так и осталась сидеть у туалета, расчесывая волосы. Ее глаза с любопытством следили за отражением возлюбленного в зеркале.
– Как сегодня было у Воллара?
– Неважно. Ему не нравятся мои розовые картины.
Фернанда опустила щетку, подтянула свои бежевые шелковые чулки и поправила туфли.
– Возможно, проблема – в предмете, – предположила она. – Напиши что-нибудь светлое и счастливое, и тогда, может быть, твои работы станут покупать.
Пабло обиделся.
– И пойти на компромисс, предать искусство ради торговли? Ни за что!
Фернанду эти слова возмутили. Она встала и плотнее запахнула халат.
– Прекрасно! И что же мы будем есть? Если бы не великодушие наших друзей, нам пришлось бы голодать.
– Я больше не желаю слышать эту чепуху! – вспылил Пабло, потянувшись за не докуренной сигаретой в переполненной пепельнице. – Я устал.
– Ах, ты устал? Что ж, я тоже устала!
И Фернанда надела платье, потом пальто и подошла к двери. Пабло схватил ее за руку, тревожно заглядывая ей в глаза. Он испугался.
– Куда ты идешь, женщина?
– В кафе, если не возражаешь. И почему я должна давать тебе отчет? – сказала она, выдергивая руку. – Ведь это я оплачиваю наши счета!
– Постой, вернись, – умолял Пабло. – Я не хотел…
Фернанда холодно посмотрела на него.
– Мне нужно немного побыть одной. У тебя – своя работа, у меня – своя.
– Я все понимаю… Мне и самому это не нравится. Все эти денежные проблемы… Я их терпеть не могу.
– Ну, привыкай, такова жизнь, – сказала Фернанда и вышла из комнаты.
В этот вечер на Монмартре, около популярного нового кабаре «Мулен-Руж», по бульвару взад и вперед катились коляски, запряженные лошадьми. Над Сеной поднимался легкий туман, уличные лампы заливали янтарным светом мокрые, мощенные булыжником улицы. Здесь, вдоль деревьев, по вечерам прогуливались влюбленные и проститутки, а обнищавшие уличные художники продавали свои картины. Многие из них жили и работали на окраинах, платя за жилье сообразно тому, сколько удавалось выручить с продажи своих творений, которые изредка покупали ценившие искусство прохожие.