— Большой дом?

— В три окна. Два этажа и просторный чердак. А что?

— Я тоже в Мелгу направляюсь. Думаю там осесть.

— Хочешь, поживи у меня, пока на ноги не встанешь. Места хватит.

— Что ж, спасибо, — криво усмехнулся Серп, и Иви поняла, что именно этого предложения он и ждал. — В таком случае, мы в расчете за мою помощь.

— Да ты пока ничем не помог.

— Вот, держи, — чародей извлек из уменьшенного дорожного мешка, что висел у него на поясе, сменные штаны и рубаху, произвел над ними некие действия и протянул парню.

Тот расправил, намереваясь надеть, и выругался.

— Я, по-твоему, такой жирный? — потряс необъятными полотнищами.

— Целиком я тебя не вижу, — голос Серпа звучал подозрительно бесстрастно. — А торговцы, насколько мне известно, не отличаются стройностью.

— Это один из моих прадедов был торговцем, — парень, сопя, натянул штаны и вышел из зарослей. — Или уменьшай, или давай пояс.

Чародей с нарочитым вздохом прищелкнул пальцами, и мешковатая одежда ладно облекла мощные, но вполне стройные ноги и бедра.

Иволга смотрела на путавшегося в здоровенной рубахе незнакомца едва ли не со страхом. Никакого жира на его теле не было. Если обнаженный чародей напоминал поджарого ловкого кота, то молодой великан — коня-тяжеловоза, под лоснящейся шкурой которого перекатываются сильные мышцы.

— Прадед был купчишкой, а ты в стражники выбился? — Серп окинул взглядом могучий торс парня и слегка уменьшил рубаху, подгоняя по размеру.

— Считай, что так. Чародея, понятно, не спрашиваю, из каковских. А она? — повернулся к Иволге. — Подружка твоя? Или сестрица?

Иви вспыхнула, только сейчас задумавшись, как объяснять встречным их с Серпом отношения.

— Служанка, — не моргнув глазом, ответил чародей. — Моя служанка, — первое слово произнес так, чтобы у любого тут же отпало желание даже смотреть на чужую собственность.

— Зачем чародею служанка? — простодушно удивился парень. — Хотя не мое это дело, — пробормотал, заметив холодный взгляд мужчины.

Остаток ночи они провели у костра. Серп поделился с оголодавшим бедолагой хлебом и сыром, сам сжевал кусок копченого мяса, к которому явно был неравнодушен. Предложил поесть Иволге, но той не хотелось. Пока мужчины подкреплялись, она, завернувшись в плащ, прилегла у огня и стала любоваться взлетавшими над пламенем искрами. Приятно пахло дымком, лесом, с края поляны ветерок доносил запах примятого молодым великаном кипрея. Девушке стало тепло и покойно, глаза быстро начали слипаться.

Разговор у чародея и стражника не клеился. Иви сквозь накатывающую дрему подумала, что мужчины, не очень-то таясь, присматриваются друг к другу, и, судя по всему, увиденное не вызывает приязни.

— Ты сам-то откуда будешь? — спросил парень у чародея. — Дэрский?

— Нет, тоже из Пиролы, — признался Серп. Проку во лжи он не видел, все равно завтра вместе ворота проходить.

— А служанка твоя немая?

— Нет. Но с тобой ей разговаривать не о чем. Равно как и тебе — с ней.

— Слыхал я, что чародеи — народ угрюмый, но не верил, — вздохнул молодой великан. — Мне прежде все какие-то неправильные весельчаки попадались.

— Среди дневных весельчаки не редкость, — Серп потянулся и зевнул. — Знавал я парочку радужных, вот уж были любители посмеяться.

— А ты, выходит, ночной?

— Ночной. Тебе повезло, что я не имею права пристукнуть человека без предупреждения пред ликом моей Госпожи, — чародей невольно взглянул на луну, успевшую уплыть далеко по небу.

— Да уж, повезло, — хмыкнул парень. — Пожалуй, повезло бы больше, окажись ты радужным.

— Мой наставник — лунный, а уж как любил надо мной шутки шутить. Может, и во мне когда-нибудь веселость проснется, — Серп снова зевнул. — Ты как хочешь, Боровик, а я — спать.

— А караулить кто будет? — удивился парень.

— Никто к этой полянке незаметно для меня не подкрадется. Но разве я могу запретить стражнику караулить? — Серп завернулся в плащ и лег спиной к спине Иволги, которая уже сладко посапывала.

Утром девушка проснулась первой. Осторожно выбралась из-под откинутой в сторону руки чародея, который спал на спине, вольготно раскинувшись. Видно, ночная прохлада ничуть его не тревожила, равно как и комары. Если это были чары, они накрыли и Иволгу. А вот новый знакомец спал, свернувшись чуть ли не в клубок, одна рука закрывала голову.

Когда великан продрал глаза, оказалось, что мелкие нудящие кровопийцы его не пощадили: на лбу хватало следов укусов.