Между тем к афганскому БТРу подъехал «УАЗ». Из него вышел начальник управления МГБ по северному Афганистану генерал-лейтенант Тадж-Махаммад. Он подошел к переговорному устройству перед воротами и по нему сообщил, что желает побеседовать с моим руководством. Полковник Францис спешно разбудил генерального консула – Олега Николаевича Ильина. Теряясь в догадках – чем вызвана такая военная демонстрация, Ильин и Францис прибежали на КПП. Афганский генерал приказал отвести БТР назад и с возмущением начал что-то объяснять советским представителям. Те в ответ что-то успокаивающе объясняли. После продолжительных переговоров Тадж-Махаммад уехал, забрав свое войско.

Оказалось, что причина утреннего инцидента крылась в хамстве и непрофессионализме одного из советских дипломатов. Рано утром афганский генерал позвонил в консульство по какому-то вопросу. Ему ответил этот самый сотрудник. Сотрудник был недоволен, что ему в такую рань звонит какой-то афганец, и бросил трубку. Упрямый Тадж-Махаммад звонил еще три раза подряд и в конце концов напоролся на нецензурную брань со стороны нашего дипработника. Не стерпев такой наглости со стороны шурави, генерал поехал разбираться, прихватив для верности БТР и взвод солдат. Если бы не генконсул и полковник Францис с их подлинными дипломатическими способностями, можно было не сомневаться – дело могло закончиться маленькой, но скоротечной войной.

Вскоре моя командировка закончилась и я вернулся в Союз. Но по возвращении обнаружил той страны, которую покидал, фактически не было. СССР разваливался на глазах. Представление на награду, которую я заслужил во время командировки, было отклонено. Говорят, в тот момент завернули все представления от КГБ с апреля по август 1991 года – из-за ГКЧП. Было немного обидно, но главное – я вернулся живым и здоровым и увидел своего ребенка, который за время командировки сильно подрос. А вскоре в Афганистане рухнул режим Наджибулы. Капитану Сергею Морозову, служившему со мной в Хайратоне, пришлось участвовать в спешной эвакуации посольства. Из Кабула вылетали чуть ли не под обстрелом. За это Морозова наградили медалью «За отвагу». О судьбе афганцев, с которыми довелось встречаться во время командировки, я ничего не знаю. Надеюсь, их судьба сложилась нормально.