—Тогда я пойду поднимусь к Бадри.

Бадри спал, и сестра попросила его не будить.

— Конечно, не буду, — кивнул Дануорти и спустился в комнату ожидания.

Посреди нее сидел по-турецки Колин, роясь в своей сумке.

— А где бабушка Мэри? Кажется, я ее слегка напрягаю своим приездом?

— Она думала, что ты благополучно вернулся в Лондон. Твоя мама сказала ей, что поезд остановили в Бартоне.

— Так и было. Всех высадили и пересадили на обратный поезд до Лондона.

— А ты потерялся при пересадке?

— Нет! Я как услышал разговоры про карантин, про страшную болезнь, про то, что все умрут... — Он не договорил, усиленно роясь в сумке, что-то доставая и перекладывая — кассеты, карманный визик, пару ободранных грязных кроссовок. Истинный внук своей бабушки. — А мне, получается, торчать с этим Эриком и пропустить все самое интересное?

— С Эриком?

— Ну, с этим маминым. — Колин извлек из недр сумки огромный красный леденец и, сняв с него несколько прилипших ворсинок, сунул в рот. Щека раздулась, как от флюса. — Самый некрозный тип на свете, — сказал он, перекатывая леденец языком. — В Кенте живет, у него дома скука смертная.

— И ты сошел с поезда в Бартоне. А потом как? Пешком до Оксфорда?

Колин вытащил изо рта леденец — тот уже успел из красного превратиться в зеленовато-синий с разводами, — осмотрел его критически со всех сторон и сунул обратно в рот.

— Нет, конечно. Далековато там пешком топать от Бартона до Оксфорда. Взял такси.

—Да, действительно.

—Я сказал таксисту, что пишу заметку о карантине для школьной газеты и хочу снять кордон на визик. Визик у меня с собой, так что вполне логично. — Продемонстрировав карманный планшеток, мальчишка запихнул его обратно в сумку и продолжил раскопки.

— И он тебе поверил?

— Вроде бы. Спросил, из какой я школы. Я типа обиделся: «Что, разве так не видно?» Он предположил, что из Сент-Эдвардса, и я сказал: «Конечно!» Наверное, поверил. До оцепления ведь довез.

«И я еще беспокоился, что будет делать Киврин, если не появится добрый путник...» — усмехнулся про себя Дануорти.

—А дальше как? Повторил тот же спектакль перед полицией?

Колин вытащил зеленый шерстяной джемпер, скатал валиком и уложил поверх раскрытой сумки.

— Нет. Я подумал и решил, что легенда хромает. То есть что там снимать-то, если пораскинуть мозгами? Не пожар ведь. Поэтому я двинулся прямо к охраннику, как будто хочу у него узнать насчет карантина, а потом в последнюю минуту отскочил в сторону и нырнул под шлагбаум.

— И они за тобой не погнались?

— Погнались, конечно. Но их хватило всего на пару улиц. Им ведь главное не выпускать, а если внутрь, то и ладно. Потом я прошел немного пешком, пока не увидел знакомое название улицы.

Про такую мелочь, как непрерывный проливной дождь, Колин даже не заикнулся, а складного зонта среди попеременно извлекаемых из сумки вещей не наблюдалось.

— Самое трудное было отыскать бабушку Мэри. — Мальчик улегся головой на сумку. — Сперва я заглянул к ней домой — там никого. Тогда я подумал, может, она еще дожидается меня на станции, но станцию закрыли. — Он сел, уложил джемпер поудобнее и улегся снова. — А потом до меня дошло — она же врач. Значит, должна быть в лечебнице.

Колин опять сел, утрамбовал сумку по-другому, лег и закрыл глаза. Дануорти откинулся на спинку неудобного кресла, завидуя молодежи. Вот Колин, лег и заснул, ничуть не напуганный и не растревоженный пережитыми приключениями. А ведь прошел пешком глухой ночью под зимним ледяным дождем через весь Оксфорд — или снова ловил такси, или, может, вытащил складной велосипед из своей необъятной сумки — и теперь спит как ни в чем не бывало.

Киврин правильно говорила. Не увидит деревню в предполагаемом месте, значит, пойдет ее искать, или возьмет такси, или уляжется спать безмятежным сном, прикорнув на свернутом под головой плаще.

Появилась Мэри.

— Оба ходили позавчера вечером на танцы в Хедингтон, — сказала она, понижая голос при виде спящего Колина.

— Бадри тоже там был, — прошептал в ответ Дануорти.

— Знаю. Одна из студенток с ним танцевала. Они там пробыли с девяти до двух, что дает нам от двадцати пяти до тридцати часов — как раз в рамках сорокавосьмичасового инкубационного периода, если они заразились от Бадри.

—А ты думаешь, не от него?

—Я думаю, скорее, все трое заразились от кого-то еще — только Бадри, возможно, виделся с ним чуть раньше в тот же вечер, а остальные позже.

— Переносчик?

Мэри отрицательно покачала головой.

— Человек обычно переносит миксовирус, только заразившись сам, но больной мог либо не обращать внимания на симптомы, либо они проявились в легкой форме.

Дануорти вспомнил, как Бадри повалился на терминал. Как, интересно, можно не обращать внимания на такие симптомы?