Ленка решительно налила себе и Наталье еще водки, а потом сказала:

– Так. Рассказывай. Я вижу, Наталья, ты в крупную передрягу влипла.

Наташа посмотрела на серьезное лицо подруги, ее слегка приоткрытый рот и глаза, в которых светилось тревожное любопытство, – и покачала головой. Нет. Ленка, конечно, прекрасно хранит тайну, если дело касается недостаточного качества прокладок в соответствующие дни или постельных качеств нового знакомого, но тут нельзя доверяться даже ближайшей подруге.

– Потом, – сказала Наташа. – Ты лучше мне посоветуй. Конечно, если ничего не можешь мне сказать, то я пойду и…

– Погоди, что ты взъерепенилась! – прервала ее монолог Ленка. – Сядь и выпей. Вот я тебе налила. Не хочешь – не говори, я сама понимаю, что дело серьезное, а я человек легкомысленный.

– Да не обижайся ты, – через силу выговорила Наташа. – Позже. Я потом тебе расскажу.

Ленка поднесла водку к губам и, запрокинув голову, решительно вылила ее в рот. Наташа первый раз видела, что подруга вот так, почти по-мужски, хлещет крепкоалкогольное пойло. Да еще не дожив до вечера.

– Значит, двадцать пять тысяч, – с расстановкой выговорила Любимова, – двадцать пять тысяч… А сколько у тебя есть сейчас?

– У меня? Сейчас? Ну, тысячи две. Рублей. Влад дал на продукты.

– Да нет, ты не поняла. Я имею в виду – что у тебя есть сейчас, чтобы можно было продать и выручить какую-то сумму?

Наташа подняла брови.

– Ну… Квартира, в которой я раньше жила, от бабки осталась.

– Квартира? Она ведь у тебя трехкомнатная?

– Двухкомнатная.

– Ну, все равно. Считай, что семь, а то и восемь тысяч уже есть.

– Семь-восемь?

– А ты что думала? Была бы это московская квартира, тогда, конечно, и все двадцать пять, а то и тридцать было бы.

Наташа опустила голову.

– Ну, есть у меня еще драгоценности… Влад дарил. Но ведь там на две-три тысячи «зеленых», не больше. И где же еще брать оставшиеся пятнадцать тысяч?

– Ничего, прорвемся, – бодро сказала Ленка. – Видишь, «десятку» уже набрали.

Наташа некоторое время молчала, глядя в пол и не слыша, что ей говорит подруга. А потом подняла на Лену глаза и отчаянным, ломким голосом выговорила:

– Помнишь, Ленка, мы с тобой как-то ходили в ресторан? Ты говорила, что там на меня запал какой-то толстый мужик, потом от его имени звонили тебе, требовали дать мой телефон и адрес.

– Ну?

– Я так поняла: ему тогда приспичило, что ли. Золотые горы сулил. Так вот… Ленка, устрой мне с ним встречу. Может… Может, что и выгорит.

– Значит, так, – после некоторой паузы выговорила Ленка. – Я думаю, тебе с этим мужиком связываться не стоит. Я тогда еле тебя уволокла от замечательных перспектив общения с ним. Ты хорошо подумала? Может, игра не стоит свеч, а?

– Стоит, Лена, стоит. Так ты устроишь мне встречу с этим мужиком?

Лена сжала губы и посмотрела на Наташу откровенно холодным, осуждающим взглядом, к которому примешивалась тревога. Хлопнула себя ладонью по колену и произнесла:

– Ну хорошо, я тебе расскажу кое-что об этом человеке, а ты потом сама решишь: стоит ли тебе лезть к нему в лапы. И тем более в постель. Я правильно понимаю твои намерения?

Наташа угрюмо молчала.

– К тому же я сама не могу выйти на него, – добавила Лена. – Нужно привлекать третьего человека.

– Рассказывай, – упрямо сказала Наташа.

– Этот толстый мужик именуется Горин Валентин Адамович, совладелец ряда фирм, держатель контрольного пакета акций двух банков. В общем, ему, конечно, твои двадцать пять тысяч – это как два пальца обоссать, но вот только мочой или кровью будешь под себя ходить – это еще неизвестно, – жестко добавила Ленка. – Потому что этот Горин также известен как Багор, вор в законе, между прочим. Он, правда, вор в законе новой формации, по ихним воровским нормам не живет, но все равно коронованный. Вот так. Вокруг него такие конкретные типажи крутятся, к которым соваться – врагу не пожелаешь. Так что, Наташка, хочешь еще попадаться на глаза этому милому товарищу?

– У меня нет другого выбора.

– Что за выражения, Наташка? «У меня нет другого выбора». Как в тупых мексиканских сериалах. Ну ладно, – Ленка поднялась и окинула Наташу пристальным взглядом. – Тогда сейчас пойдем, но прежде нужно привести тебя в божеский вид.

– В какой вид?

– А в такой, чтобы все мужики снопами падали! В общем, так: переменим тебе макияж, – по пальцам начала перечислять Ленка. – Потом маникюр другой сделаем с педикюром, прическу сообразим новую. Платье я тебе свое дам погонять. Недавно один привез из Парижа… поклонничек. И туфли. Значит, так: сейчас идем в салон к моему парикмахеру. Ты говоришь, у тебя две тысячи?