Екатерина смутилась. Ей необыкновенно трудно было сейчас, под скептическими взглядами и насмешливыми улыбками этих двух абсолютно прагматичных людей, словно под обстрелом, рассказывать о том, что трансильванский князь Ракоци вчера вечером сумел оживить портрет короля Речи Посполитой Яна Собесского. И Петр, и его вице-канцлер сочтут ее безумной и будут, верно, правы…

– Так какое же чудо случилось в сем славном замке, Катюша? – прервал ее размышления Петр.

– Петер, сие действительно чудо… – решилась наконец Екатерина. – Князь Ракоци – подлинный кудесник! Вчера он разговаривал с портретом короля Яна Собесского. Тому свидетели мы с князем Кантемиром!

– Видать, много вы выпили за ужином, Катя… – рассердился Петр. – Потрафили Ивашке Хмельницкому и грецкому богу Бахусу! Стыдно, Катя, стыдно! Мужам государственным выпить – не грех, а вот дамам возбраняется… Сам тебя учил! Али забыла?

– Я не пила, Петруша… – оправдывалась Екатерина. – И князь Кантемир не пил. Портрет и вправду говорил с нами…

– Чудит князь Ракоци… – с грубым, земным, но удивительно успокоившим Екатерину смешком ответил на это Петр. – И ты вместе с ним чудишь… Да еще князя Кантемира, человека мудрого и достойного, вы своими чудесами заморочили…

– И что же, государыня, – вмешался в разговор Шафиров. – Князь Кантемир также считает, что этому чудаку Ракоци удалось… как бы точнее выразиться… оживить портрет?

– Князь Дмитрий Кантемир видел то же, что и я… – подтвердила Екатерина.

– Был бы я с вами, враз бы князя Ракоци унял! – сердито сказал Петр. – Хитер мадьяр этот, да моим прожектам полезен! Потому и терплю его фантазии! Слыхал я, какие он фокусы в Париже при дворе показывал… Мертвых вызывал да ворожил… Чудит, шельма… Но вояка он лихой, и конница его – лучшая в Европе…

– У князя Ракоци, бесспорно, много странностей… – продолжил речь Петра хитроумный Шафиров. – Но он – не сумасшедший! Мало ли с кем разговаривают, скажу я вам, люди в этой жизни… Мой отец, Павел Филиппович, Царствие ему Небесное, любил разговаривать с пророком Моисеем, который вывел еврейский народ из пустыни Египетской… Князь Ракоци выбрал для умного разговора почившего в бозе короля Речи Посполитой… А вы, Екатерина Алексеевна, разговариваете с нами… У каждого свой вкус!

– И ты туда же, Шафиров! – недовольно прикрикнул на своего вице-канцлера Петр. – И тебе этот мадьяр голову заморочил?

– Но вы же сами, Ваше Величество, часто разговариваете с иконами! Я не один раз слыхал ваши беседы с Богоматерью и Христом! Что же, мне счесть вас сумасшедшим? Упаси меня Бог! – Шафиров подошел к православным образам, которыми Петр велел украсить красный угол кабинета католического короля, и истово перекрестился.

– Ишь ты, он слыхал! – хмыкнул Петр. – С иконами всякий православный христианин разговаривать должен… Ибо они – окна в иной мир.

– Верно, Ваше Величество… – согласился Шафиров. – Так почему же вы удивляетесь, что князь Ракоци в присутствии государыни и князя Кантемира говорил с портретом? Сии портреты – может быть, тоже окна… Но куда, спрошу я вас?

– Ладно, коль все вы тут с ума посходили, так рассказывай, Катя, что вам портрет наговорил… – нехотя согласился Петр.

Для царя этот разговор был не более чем шуткой. Затянувшейся шуткой… Пора заканчивать…

– Петруша, довольно ли у нашей армии будет воды во время ее трудного похода? – помня совет короля Яна Собесского, поспешила спросить Екатерина. – Слыхала я от князя Кантемира, что безводны молдавские степи, в которые идет наша армия во главе с храбрым Шереметевым…

Удивительно, как быстро она научилась говорить эти слова – «наша армия». Еще совсем недавно, в Мариенбурге, она, как и все жители города, считала эту армию страшной опасностью и с ужасом думала о бородатых московитах в косматых меховых шапках, которые могут разрушить их мирную жизнь. И они пришли и разрушили!

А теперь с уст бывшей пасторской воспитанницы так легко срываются слова «наша армия»… Как противоречива и запутанна жизнь! Или эта армия и эта суровая заснеженная страна действительно стали для нее «нашими»?! Должно быть, действительно стали…

– Степи молдавские и вправду безводны, государыня… – согласился Шафиров. – Придется нашим солдатушкам потерпеть… А что делать, кому сейчас легко?!

– Потерпеть?! – с горечью воскликнула Екатерина. – Следует что-то предпринять!

– Верно говоришь, Катя… – согласился с невестой Петр. – Словно ум твой – не женский, а мужской. Жарко ныне в молдавских степях. За войском турецким целые полки водоносов идут, поят янычар на походе вдоволь… Не нужно портреты допытывать, чтобы такую малость понять… Позабочусь я о воде, как смогу, но трудно будет, как у басурман, сделать…