– Сир, я должен проводить свою жену в ее комнату. – Гуго встал и поклонился отцу, который красноречиво посмотрел на него и кивнул.

Надежда переполняла Махелт, когда она вышла из зала с Гуго. Теперь, вдали от его отца, все будет иначе, думала она. Она сможет рассказать мужу, что случилось на самом деле, и заручиться его поддержкой. Однако, когда они пересекли внутренний двор и ступили на лестницу, ведущую в ее комнату, Гуго заговорил первым:

– Постарайтесь сегодня не отходить слишком далеко от своих покоев. – Он указал на солдата, расхаживающего по двору с мастифом на коротком поводке. – Как видите, стража не дремлет.

В его голосе не чувствовалось ни тепла, ни веселья, и Махелт ощутила себя еще более несчастной. От Гуго пахло вином, и его речь была осторожной, хотя и вполне разборчивой. Она топнула ногой и развернулась на лестнице, глаза ее обожгли слезы.

– Я не потерплю, чтобы со мной обращались подобным образом!

Гуго поднялся еще на две ступеньки и оказался почти на одном уровне с ней.

– К сожалению, вам придется, пока вы не научитесь подобающему поведению в этом доме. Разве вы не понимаете, сколько огорчений причинили своей глупостью?

Махелт была потрясена.

– В этом доме понятия не имеют о подобающем поведении! – сорвалась она. – Нужен Маршал, чтобы научить вас отличать хорошее от дурного.

На мгновение повисла тишина, и Гуго произнес с едва заметной насмешкой:

– В таком случае очень жаль, что вы Биго, миледи жена.

Махелт ахнула и замахнулась, чтоб ударить Гуго, но тот крепко схватил ее за запястье. Девочка боролась, но у Гуго была солдатская хватка, крепкая и уверенная. Он прижал ее к стене, и Махелт всем телом ощутила его тело. Господь всемогущий! Гуго коснулся кончика ее носа указательным пальцем свободной руки.

– Думайте, кого сердить, миледи, не то последствия могут быть непредсказуемы, – хрипло прошептал он.

Убрав палец, Гуго поцеловал ее в губы, раздвинув их языком. Их груди, бедра и чресла идеально совпадали друг с другом. Вся ее кровь, полная ярости, прилила к лону. Махелт дрожала, таяла, у нее подкашивались колени. Когда Гуго отстранился, ей пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть.

– Мы еще поговорим об этом утром, когда я протрезвею и у нас обоих будет время подумать, – произнес он. – И тогда мы решим, что делать дальше. А пока я желаю вам доброй ночи, и не забудьте закрыть дверь на засов ради собственного блага.

Махелт со всхлипом втянула воздух и взбежала по лестнице. Оказавшись в своей комнате, она не преминула закрыть дверь на засов и прислонилась к ней, задыхаясь, словно загнанная лань, в последний момент укрывшаяся в потайной пещере от гончих.

Через некоторое время она осознала, что Эдева стоит у разворошенной постели. Служанка смотрела в пол и дрожала почти так же сильно, как и ее госпожа. Махелт вновь охватила ярость. Она вспомнила слова Гуго, что за ней будут следить. Возможно, но только не эта женщина.

– Пошла вон! – рявкнула она. – Не желаю тебя видеть!

– Миледи, я только исполняла свой долг. – Эдева прикусила губу.

– Не передо мной. Уходи, я больше не хочу тебя видеть!

Служанка с укоризной посмотрела на нее, но робко шагнула к двери. Махелт убрала засов и отступила в сторону, чтобы пропустить Эдеву, подавив желание толкнуть ее, а затем с грохотом задвинула засов обратно. Девочка прижалась лбом к холодной каменной стене и позволила себе поплакать. Рыдания вырывались из глубины души. Махелт тосковала по прежней жизни милой доченьки, которую все любили. Теперь ее считали младшим членом семейства и досадной помехой, хотя охотно пользовались богатством и престижем, которые она принесла. О да, это было им по душе! Тело Махелт все еще покалывало от поцелуя Гуго. Лоно ныло, принося беспокойство и неудовлетворенность. Если бы она могла, то убежала бы в конюшни, оседлала лошадь и проскакала галопом много миль. Но она не могла. Это было запрещено. Более того, возможно, ей не придется больше скакать галопом.

Рано утром Махелт гуляла среди деревьев в саду. Платье ее волочилось по мокрой траве, и подол потемнел. Эдева не вернулась, и девочке пришлось одеться самой и выпить остатки выдохшегося вина из графина, оставленного в комнате. Ей не принесли ни свежей воды для умывания, ни еды. Ее продолжали наказывать, но она не желала поджимать хвост. Вместо того чтобы спуститься в зал, утолить голод и показаться на люди, Махелт гуляла по саду и дышала чистым, морозным воздухом.

Проходя под низко нависшей веткой, девочка взяла яблоко и слегка потянула, чтобы проверить, легко ли его сорвать. Яблоко осталось в руке, но, когда она откусила кусочек, оказалось кислым и терпким, хотя и с намеком на сладость. Неплохо для сидра или кислого сока.

Услышав легкие шаги, она обернулась и увидела Гуго с деревянным подносом, нагруженным хлебом, сыром и двумя кружками эля.

– Угощайтесь, – предложил он. – Если, конечно, не хотите утолить голод зелеными яблоками и поплатиться за это. Я видел, как вы прошли мимо зала.