— Полагаю, теперь должен последовать звонок, — высказала она свое мнение на этот счет. — От похитителей. С требованиями. Вряд ли они станут причинять Вике физический вред. Им нужно прижать к ногтю вас, Николай Сергеевич. — Ассистентка Белохвостова помолчала и задумчиво добавила: — Знать бы еще, с кем мы имеем дело.

Ее слова напомнили мне об оставленной Юрием визитке.

— Подождите-ка. — Я выудила карточку из сумки и, шагнув к столу Белохвостова, положила ее прямо перед его глазами. — Вику похитил вот этот человек, Николай Сергеевич. Вам знакома эта фамилия?

Белохвостов вцепился в визитку так, как хватается утопающий за соломинку. Пальцы задрожали еще сильнее. Нацепив на нос очки в роговой оправе, продюсер внимательно вгляделся в визитку Твердовского. Наблюдая за выражением лица Николая Сергеевича, я с досадой отметила, что спустя мгновение его загоревшиеся было глаза безнадежно потухли. Заинтересованность сменилась сначала растерянностью, а затем и вовсе перешла в разочарование. Белохвостов неспешно снял очки и со вздохом покачал головой.

— Никогда не слышал о режиссере с такой фамилией. — Визитная карточка небрежно отлетела на край стола и едва не упала на пол. — Твердовский, — повторил он вслух только что прочитанную фамилию. — Чушь какая-то. Такого режиссера просто нет.

— Молодой человек сказал, что он начинающий режиссер, — уточнила я, хотя мне и так стало все предельно ясно. Юрий был не тем, за кого себя выдавал.

— Все равно, — сказал Белохвостов. — Я бы слышал о нем. Я уже много лет вращаюсь в этой сфере и слежу за работами каждого потенциального гения. — Белохвостов усмехнулся: — Даже если новоявленный гений ничего стоящего в будущем и не создает.

Светлана Владимировна неспешно поднялась с дивана и приблизилась к рабочему месту шефа. Взяла в руки визитку Юрия. Без особого интереса повертела ее между пальцев, заглянула с тыльной стороны.

— Ни адреса, ни номера телефона, — констатировала она и без того известный мне факт. — Откуда она у вас, Женя?

— Он оставил ее на столе в ресторане, — честно ответила я. — Вернее, он вручил ее Виктории. Она ее забыла.

— Вы о нем слышали, Светлана? — подал голос Белохвостов.

— О ком? — Женщина криво усмехнулась. — О Юрии Твердовском? Вы шутите? Это — полная липа.

С этими словами она протянула визитку мне. Я спрятала ее обратно в сумочку. На всякий случай. Даже если это и были ненастоящие имя и фамилия моего недавнего ресторанного знакомого, я рассчитывала прояснить ситуацию при помощи сведущих в подобных вопросах людей. У меня тоже имелись в столице кое-какие связи, не раз оправдывавшие себя, и я прекрасно знала, что эти люди при желании сумеют отыскать кого угодно.

— Я думаю, нам стоит обратиться в милицию, — высказал предложение Белохвостов, лихорадочно распечатывая новую пачку сигарет. Он сорвал целлофан и бросил его в направлении стоящей неподалеку урны, но промахнулся. Нервы продюсера с каждой минутой все больше и больше сдавали. — Надо поставить их в известность о похищении моей дочери.

— Вы в своем уме, Николай Сергеевич? — достаточно грубо одернула его ассистентка. — Хотите поставить под угрозу жизнь Виктории?

— Не хочу.

— Тогда не надо никуда обращаться, — резонно заметила Светлана Владимировна. — Во всяком случае, пока. Стоит дождаться звонка похитителей и понять, чего они хотят.

— Я и так знаю, чего они хотят. — Николай Сергеевич отложил прикуренную сигарету в пепельницу и уронил голову на грудь. Пальцы быстро пробежались по темной шевелюре.

Я была полностью согласна со Светланой Владимировной в том плане, что привлекать к данному делу правоохранительные органы пока еще не время. Предпочтительнее было разобраться в ситуации самим, а не выводить похитителей из состояния равновесия. К тому же я допускала и еще один вариант произошедшего. Сегодняшняя история в ресторане могла и не иметь ничего общего с угрозами Белохвостову по телефону и давлением на него в связи с тем колоссальным проектом, о котором он сам упоминал при нашей первой беседе в моем гостиничном номере. То есть Вику никто не похищал, а она сама намеренно улизнула из-под моей опеки, желая провести время наедине с понравившемся ей парнем. Маловероятно, конечно, но и сбрасывать со счетов подобную альтернативу я тоже не имела права. Об этом я и заявила вслух уже в следующую секунду, чем, признаться, немного приободрила Белохвостова. Светлана Владимировна же отнеслась к выдвинутой мной новой версии весьма скептически.

— Если бы это было так, Женя, — нравоучительно и с весьма жесткими интонациями произнесла она, — то этот ресторанный донжуан не стал бы пользоваться поддельными визитками.

— Не скажите, — опровергла я ее аргумент. — Твердовский мог основываться на том, что практически все молоденькие девушки в глубине души мечтают о карьере актрисы. Режиссер — это своего рода наживка. Понимаете?

— Да, верно, — грустно изрек Белохвостов, вновь пристраивая сигарету между губ и смачно затягиваясь. — Вика как раз и относилась к этой категории.

— К какой категории? — не сразу врубилась я в ход его глубоких мыслей.

— Она хотела стать актрисой, — доверительно поведал мне Белохвостов. — А я, старый дурак…

Завершить обличительную речь в собственный адрес и тем самым, возможно, раскрыть мне глаза на какие-то подводные течения в отношениях с дочерью, Николай Сергеевич не успел. Перламутровая трубка радиотелефона, лежащая справа от киномагната на столешнице, издала призывную трель. Белохвостов машинально поднял ее и нажал кнопку соединения.