Широкая спина Рино скрылась в дверном проеме, Луиза поспешила следом. Вниз вела крутая винтовая лестница. Ступени, узкие и высокие, оказались неудобными даже для Кристин с её небольшими изящными ступнями. Рино грубо ругался, едва не падал на крутой лестнице. Итальянцу с его громадными ногами приходилось хуже всех. С горем пополам добрались до нижнего этажа. Луиза едва не сломала ногу на одном из пролетов, а Рино больно ударился поврежденной рукой о стену.

– Ну – ка, смотрите в оба, – скомандовал итальянец, – тут даже я чую неладное.

Девушки кивнули, взгляды сосредоточились. Рино отдал фонарь Луизе, достал из-за пояса пистолет.

Впереди находился широкий зал – двойник помещения наверху, но без стола и вычурных кресел. Рино шагнул внутрь первым, глаза всматривались в темень, слух ловил каждый шорох. В глубине мрака что-то шелохнулось, итальянец моментально развернулся, рука с пистолетом взметнулась вверх.

– Выходи на свет. Поговорим, – пробасил Рино.

– Поговорим, – ответил властный голос, – но свет ни к чему.

– Как хочешь, – отмахнулся итальянец, жестом указал Луизе на источник голоса. Блондинка тотчас направила фонарь в указанном направлении. Луч света разогнал мрак, прошелся по голой стене.

– Приятно знать, что вы уважаете мои желания, – прозвучало сзади.

Луиза выхватывала фонарем из мрака все новые и новые места. Везде одно и то же – пустота. Кристин задумчиво следила за происходящим, спокойная как никогда.

Рино спрятал пистолет за пояс, развел в стороны громадные руки:

– Мы без оружия и пришли с миром.

– Твои руки сами по себе оружие, – ответил голос из-за спины. – Я рад, что вы нашли меня, хотя и немного преждевременно. Не успел привести себя в форму.

– Ничего страшного, нам и так сойдет, – отозвался итальянец. – Я Рино. А кто ты такой, почему ждёшь нас?

Луиза испугано дёрнулась, руки блондинки вцепились в Кристин, тела женщин соприкоснулись.

– Чувствуешь, как они затихли внутри?

– Да, – улыбнулась Кристин, её улыбка так походила на ту, что застыла на лице умершего мальчика. – Кажется, я поняла.

Мрак в центре комнаты сгустился, человекоподобная фигура возникала из ничего. Очертания мира утончались, таяли во мгле. Рино уставился на свою руку, пальцы растворялись в пространстве.

– Что за хреновина? – ругнулся итальянец. Кисть пропала, но ощущение нет, отсутствующие пальцы шевелились, как прежде.

Мир перед глазами задрожал, погрузился в небытие. Остались лишь голоса.

– Вот так лучше, – заявил довольный голос. – Я тот, кого вы искали. Я Владыка.

– Чей Владыка? – хмыкнул Рино.

– И ваш тоже, – спокойно ответил мрак. – Я спас вас всех, в моих же силах вернуть всё вспять. Впрочем, принуждать не буду, выбор оставлю за каждым из вас. Хотите – присоединяйтесь к трупам. Хотите – послужите мне, останетесь жить.

– Мне такая жизнь не нужна, – пробасил Бритва, – я спасать меня не просил. Как говорится, раз сам сунул нос, сам и виноват, – итальянец рассмеялся, – но ты попробуй, отбери, просто так не отдам.

– Ваша храбрость мне по душе, жажда жизни тоже, – с одобрением отозвался мрак. – Девушки?

– А разве у меня есть выбор, – сдавлено ответила Луиза. – Вы играли нами, как хотели…

– Выбор есть всегда, – лукаво сказал голос. – Готовы идти дальше?

– Да, до самого конца, – прошептала блондинка, – я люблю жизнь, не хочу умирать молодой. Лежать, как те на улицах…

Кристин колебалась, решительность таяла.

– Почему я? – спросила доктор.

– Узнаете, если дойдете до конца, – ушел от ответа мрак.

– Зачем? – Кристин чувствовала, ей отведена роль наживки. Тонкая чуткая натура предвидела ловушку, по сравнению с которой смерть – наслаждение.

– Столько смертей, и для чего? Я давала клятву Гиппократа и никогда не возьму на себя кровь невинных.

– Невинных нельзя убить, – возразил мрак. – Невинные бессмертны, а над каждым из смертных тяготеют вина и грех.

– Мое мнение иное, – стояла на своём Кристин. – Случайности не случайны, я понимаю, есть и моя вина в том, что втянута в подобное. Но пора остановиться. Мне сейчас, вам потом.

– Глупое обезьяноподобное! – прорычал мрак. – Я заставлю тебя служить!

– Уже нет, – возразила Кристин, – для вас мы ничто, могли бы заставить – заставили бы сразу же. Прощайте, – прошептала доктор.