— Хотите?

Я неопределенно пожала плечами. Надо же, аристократка, — несмотря ни на что, строго следует своим дорогим привычкам! Пусть хоть весь мир пропадет пропадом, она не откажет себе в такой малости, как кофе с коньяком. Что это: самообладание, равнодушие или стремление наперекор любым неблаговидным обстоятельствам до конца играть роль дамы из высшего общества?

— Не понимаю, разве могут иностранцы сделать все то, о чем вы говорили, лучше, чем наши? — как ни в чем не бывало вернулась я к прерванному разговору.

— Я вас предупреждала, что все это не так просто, — Людмила Григорьевна прошлась кончиками пальцев по своим платиновым волосам, будто стряхивая с головы навалившуюся усталость. — Во-первых, наши делают только проектные работы, строителей приходится снова искать нам; во-вторых, болгары делают проект раза в три-четыре быстрее, поскольку используют новейшие компьютерные технологии, мы им даем только эскизы, но в архитектуре это самое главное; и потом, болгары не только проектируют, но и сами же будут строить, а их качество строительства ценится как одно из лучших в Европе.

— Но, наверное, проектирование и строительство в таком случае обходятся дороже?

— Не намного. А если учесть, что вместо трех лет весь процесс от начала проектирования до окончания строительства занимает шесть-восемь месяцев, — выгода налицо.

— Хорошо, — кивнула я, — с этим как бы разобрались. Теперь вернемся к вашему мужу.

Он ведь уехал в Болгарию не один?

— Да, его сопровождал наш коммерческий директор.

— Он тоже не вернулся?

— Нет, — она сделала приличный глоток из чашки и сменила ногу.

— Людмила Григорьевна, а не могли они с этими деньгами плюнуть на всю эту архитектуру и остаться в Болгарии или еще где подальше?

— Сейчас ни в чем нельзя быть уверенной! — она сделала трагическое лицо и откинулась на мягкую спинку кресла.

— Вы хотя бы звонили в Болгарию? — поинтересовалась я, в свою очередь отпив ароматного кофе.

— Звонила, — она всхлипнула, но глаза ее остались сухими.

Завидное самообладание у Никитиной мамы!

— Деньги они получили? — Я с напряжением склонилась к столу.

— Нет.

— Вот вам и ответ.

— Вы считаете, что Юра меня бросил? — Она посмотрела на меня наивными глазами.

Я не понимала, что меня в ней настораживало. Вроде бы реакция на мои вопросы у нее адекватная, может быть, немного замедленная. Она в меру взволнованна для человека со здоровой психикой. Как бы все правильно, но что-то мне в ней не нравилось.

— Может быть, они вообще не приезжали в Болгарию? — предположила я.

— Приезжали.

— Вот как? — Я подняла брови:

— Почему же они не передали деньги?

— Они забрали подписанный договор, дискеты с проектом, а деньги обещали привезти через неделю.

— И им поверили?

Людмила Григорьевна пожала плечами.

— Это уже второй проект, который они для нас выполняют. С первым все прошло более-менее гладко. И потом, они же должны скоро начать строительство. Господи! — вдруг словно опомнилась она. — Меня же здесь просто прибьют за такие бабки!

— А вы не могли бы мне дать телефон этой болгарской фирмы? — осмелилась спросить я.

— Зачем вам? — встрепенулась Людмила Григорьевна, удивленно вытягивая шею.

— Я хотела бы сама кое-что выяснить…

— А что, того, что я сообщила вам, недостаточно? — В ее синих глазах мелькнула тень недоверия.

— Ваша информация очень ценна для меня, — дипломатично начала я, — но есть у меня такой принцип — все проверять самой…

— Вы что же это, мне не доверяете? — В голосе Овчаренко появилась неприятная визгливая интонация.

«Это ты, скорее, мне не доверяешь», — подумала я, памятуя о настороженности и сомнении, затаившихся в ее глазах.

— Ну что вы! Просто, если я берусь за какое-нибудь расследование, я хочу располагать максимумом информации и свободой действий.

Людмила Григорьевна, вам не кажется, что ситуация несколько абсурдна? Столько шума из-за какого-то телефонного номера?

Последнюю реплику я произнесла маслено-елейным голосом.

— Хорошо. Записывайте.

Я привстала, выуживая из кармана джинсов блокнот. Она вяло продиктовала мне номер телефона, который помнила наизусть.

— Спасибо, — довольно сухо поблагодарила я. — Людмила Григорьевна, — несколько смягчила я тон, — извините за нескромный вопрос, у вашего мужа есть любовница?