— Да! — откликнулся кто-то в темноте.

Что бы это значило? Неужели, узнав, что он здесь, окружили дом?

— Теперь заходите в дом и забирайте всех, кого найдете в этом логовище, — раздался приказ.

Губерт вздрогнул — несомненно, это была полиция.

В дом вошли четверо с фонарями в руках. Это была тайная полиция. Именно ее люди окружили дом, давно пользовавшийся дурной репутацией, и устроили засаду.

Губерт хотел подойти к полицейским, но его уже заметили.

— Бросайте оружие! — крикнули ему. — Всякое сопротивление бесполезно, вы окружены!

— Это недоразумение, — попытался объяснить Губерт, отдавая револьвер. — Я тут не живу. Я ищу своего спутника, доктора Гагена. А револьвер я обнаружил здесь, на пороге…

Но полицейские не слушали его.

— Объясните на допросе, а сейчас вы арестованы. И не вздумайте бежать! — пригрозили ему.

— Что это значит? — вскипел Губерт. — Это переходит всякие границы!

— Стойте спокойно. Разберемся, когда доставим вас в участок, а сейчас разговаривать бесполезно, — сказали ему тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и Губерт понял, что влип в скверную историю.

Он готов был сквозь землю провалиться. Вместо того чтобы найти Гагена с Бобом, он сам попался в сети, и теперь его считали одним из тех негодяев, на которых охотилась полиция. Правда, он без особого труда мог опровергнуть ложное обвинение, но тогда придется раскрыть свое настоящее имя, в результате чего выяснится, что он беглец, обвиняемый в убийстве, и его снова отправят в Европу и там упрячут обратно в тюрьму. Одна только мысль об этом казалась ему ужасной.

Полицейские между тем обыскали дом и, не найдя там больше никого, доложили старшему офицеру, что Губерт единственная их добыча. Офицер приказал двум полицейским посадить его в лодку и доставить в город, в полицию. Оставшиеся участники операции притаились, и дом снова стал казаться пустым и необитаемым.

Ловушка сработала, и к утру были выловлены почти все его обитатели, кроме негра Боба, который, словно предчувствуя ожидавшие его неприятности, бесследно исчез. Может быть, и в самом деле отправился в Новый Орлеан…

По дороге Губерт попытался рассказать своим сопровождающим о случившемся, о пропавшем Гагене, чтобы его поскорее принялись искать, но они не слушали его. Повторил он свой рассказ и в полиции, но и тут ему не поверили, хотя уже была найдена лодка, в которой они с Гагеном прибыли на остров, и возвращена ее владельцу.

Посчитав рассказанное Губертом выдумкой, его взяли под стражу и отправили в маленькую камеру с крохотным решетчатым отверстием под потолком вместо окна, где уже томились помимо него десять человек. Воздух в помещении был до того тяжел, что Губерт боялся задохнуться. А ночью не давали сомкнуть глаза легионы крыс.

Но куда сильнее мучила мысль об отсутствии документов. Губерт, конечно, мог назваться фальшивым именем, но сильно опасался, что это не поможет сохранить ему свободу.

Утром Губерта вызвали на допрос.

Его привели в комнату, где за столом, заваленным бумагами, сидел некий господин, который и начал задавать ему вопросы.

— Что вы делали на Блэквеле? — спросил он.

Губерт повторил свою историю.

— Действительно, примерно в том же месте из воды вытащили полуживого человека. Но есть подозрение, что это вы сами и сбросили его в воду.

— Это доктор Гаген?

— Он иностранец, как и вы. Как имя найденного? — спросил господин одного из писарей.

Писарь подал красивый бумажник. Господин бросил на него взгляд.

— Да, верно, доктор Гаген, — подтвердил он.

— Слава Богу, он жив! В таком случае прошу расспросить его.

— Сейчас его невозможно расспрашивать. Он без сознания. А вот вы сделайте милость, скажите ваше имя, звание и — что привело вас в Нью-Йорк?

— Мое имя Губерт, я отправляюсь в глубь страны, чтобы подыскать работу где-нибудь на ферме.

— Мистер Ватерфильд, — обратился полицейский чиновник к одному из своих помощников. — Дайте-ка мне досье на господина с этим именем.

Губерт вздрогнул — случилось то, чего он боялся больше всего.