Он вынул изо рта трубку и посмотрел Гектору прямо в глаза.

— Но твоего самопожертвования это не умаляет. Может, ты и не станешь великим, но если рожденный стать великим отказывается от возможности себя проявить, это и есть жертва. Уступить в битве, которую ты мог бы выиграть, по слову твоего короля — это великая жертва. Все прочие перед ней бледнеют. — Джармон подгреб к огню сухие листья. — Кроме мешков с песком, разве что.

В эту последнюю ночь Гектору, как всегда, приснились Талтея и дети. Каменистая земля, к которой он прижимался ухом, нагрелась от жара, идущего с севера, и наполнила туманом его ясные прежде сны.

Ему снилось, что он держит на руках свою дочь, играет с сыном, чувствует глубокий лад между собой и женой, а потом на него упала тень. Гектор поднял голову, и тень приняла облик короля, которого он не застал в живых. Того, чья безголовая статуя лежала теперь разбитая на площади Истона. Его деда, Вандемира.

Король безмолвно поманил его за собой, и Гектор увидел, что жены и детей больше нет рядом.

Он последовал за тенью короля через девственно-зеленую долину и само Время. Он шел по тихому, повитому легким туманом лесу, и Время отматывалось назад.

Третий Век, в котором он жил, шел обратным порядком. Гектор видел, как ушедшие с острова флотилии возвращаются в гавань, как заново собранное королевство дробится на части после Сереннской войны, видел саму войну. Он видел, как поля, устланные телами убитых, вновь покрываются зеленью. Годы, складываясь в века, неспешно скользили мимо.

Он оглянулся. Тень короля осталась позади и сливалась с туманом.

Гектор побежал, и обратный ход истории тоже ускорился. От Сереннской войны к войнам человека с другими созданиями и к пришествию человека на Серендаир во Втором Веке. Гектор пытался позвать короля, но в этой прохладной зеленой долине не было звуков.

Он помчался во весь опор, стремясь обнаружить цель всего этого. Второй Век незаметно пролетел мимо, и настал Первый, День Богов, когда землю населяли Древние. Краем глаза Гектор видел, как обращается вспять первый катаклизм. Воды, покрывшие остров, отступали, звезда возвращалась на небо, Подземные Палаты с заключенными в них ф’дорами запечатывались вновь — позднее эти духи вырвутся на волю и вселятся в человеческие тела, как Тсолтан, побежденный отцом Гектора.

С отменой каждого произошедшего события мир, по которому бежал Гектор, становился все более зеленым, свежим, мирным и живым. Перемещаясь против течения Времени, Гектор начинал понимать, сколько магии ушло из мира, в котором жил он сам, и как она наполняла мир в эти давние времена.

Промелькнул и Первый Век, сменившись Преждевременьем. На глазах у Гектора зарождались первобытные племена, возникшие из пяти стихий. Драконы, дети живой земли; кизы, дети ветра; водные жители митлины, предшественники людей, строили прекрасный подводный город Тартекор; спускались со звезд серенны, первые из племен. Ф’доров, демонов стихийного огня, бесформенных и несущих хаос, четыре других племени заточили в подземный склеп, чтобы спасти землю от разрушения.

Гектор видел первозданный мир, нетронутый и спокойный. Потом и он исчез, и земля вернулась обратно в море, и ветер умер. Мир, охваченный огнем, преобразился в летящий по небу пылающий шар, оторвавшийся от звезды, и воссоединился с родным светилом.

Вокруг не осталось ничего, кроме усеянного звездами неба и тени умершего короля. Вандемир устремил на внука печальный взгляд.

К чему все это, дед?С губ Гектора не слетело ни звука, однако слова его отдавались эхом в темной пустоте. Что ты хотел показать мне?

Вечность, так же беззвучно ответил король.

Что это значит — вечность?Гектор с трудом дышал в тяжелом тумане темной пустоты.

Тень короля стала таять, и до Гектора донесся его беззвучный голос.

В вечности нет времени. Оставаясь здесь, ты хотел дать им больше времени, а тебе следовало бы озаботиться тем, чтобы не потерять вечность.

Гектор вздрогнул и проснулся.

По земле под его головой змеилась большая трещина.

Он вскочил на ноги и оттащил прочь старого рыбака. Джармон бросился отвязывать лошадей.

Опаленные деревья вокруг содрогнулись от рева, похожего на гром. Рыбак кричал что-то, но Гектор не слышал его. Трое людей пятились, таща за собой испуганных животных, вслепую отступая на север сквозь озаренный огнем туман. Земля под ногами постепенно перестала трястись, но рокот не прекращался.

— Все хорошо, Бранн? — Гектор пытался успокоить чалую, но она с диким ржанием плясала на месте, заложив уши.

Глаза старика остекленели, как у чалой, однако он кивнул.

— Вот оно, Пробуждение, — еле слышно из-за рокота пролепетал он. — Времени на сон не осталось, сэр Гектор.

Мы уже недалеко — если поторопимся, будем в Сухой Бухте еще до света. Умоляю вас, поспешим! Мой народ ждет избавления.

— Дураки они будут, твои односельчане, если до сих пор не ушли из деревни, — отозвался Джармон. — С той стороны так жаром и пышет. Если они еще ближе к северу, то наверняка уже испеклись.