– Не знаю.

– Я включу. Чтобы вам не было скучно. Пульт я оставлю на тумбочке, идет?

– Идет.

Медсестра включила телевизор, снова улыбнулась дьякону и вышла из палаты. Отец Андрей несколько минут лежал, не глядя на экран телевизора, изучая взглядом трещинки на потолке и мучительно о чем-то размышляя. Затем перевел взгляд на экран, взял с тумбочки пульт и прибавил звук.

Телевизор монотонно забубнил:

«…Первый год нового тысячелетия уже три месяца как начался. Несмотря на ужасающие пророчества, ничего страшного с миром не произошло. Как видите, наш мир не рухнул в бездну. Мы по-прежнему живы…»

Дьякон выключил телевизор и устало прикрыл глаза.

Отец Андрей задремал, но из дремы его вытащил голос медсестры.

– Больной, вы не спите? – спросила она громким шепотом.

– Нет, – ответил дьякон, улыбаясь и открывая глаза.

Он взглянул на медсестру, и улыбка сошла с его лица. Медсестра, стоявшая у двери, была полной противоположностью Светлане – приземистая, чернявая, ширококостная, с некрасивым, грубо и как бы наспех вылепленным лицом.

– А где Светлана? – спросил отец Андрей растерянно.

– Ушла на дежурство к коматозникам. Если понадобится – зовите меня. Я буду в коридоре. Вот этот человек, – медсестра ткнула коротким пальцем в бок своему спутнику, – хочет с вами познакомиться. Я справлялась у доктора – он разрешил.

Дьякон перевел взгляд на человека, мнущегося у двери. Это был пожилой мужчина, крупный, но с маленькой и совершенно лысой головой. Лицо у него было темным и морщинистым, как печеное яблоко, но, судя по осанке и широким плечам, старик все еще был крепок, как старый дуб. Неожиданный посетитель улыбался дьякону смущенной и извиняющейся улыбкой.

– Это водитель джипа, под колеса которого вы угодили, – объяснила медсестра. – Он чувствует себя виноватым и пришел извиниться.

Старик выступил вперед и заговорил глуховатым голосом:

– Я прошу прощения за то, что потревожил вас. Вы, наверное, все еще слабы, а я…

– Ничего страшного, – заверил его дьякон. – Я уже в норме.

Лицо старика слегка прояснилось.

– Да, – кивнул он. – Самое страшное уже позади. И для вас, и для меня. Вам, конечно, пришлось совсем туго. Но я тоже сильно перенервничал.

– Он привез вас в больницу, – пояснила медсестра. – И все это время ждал, пока вы придете в себя.

– Только на десять минут отлучился – кофейку купить, – извиняющимся голосом сказал старик. – Прихожу – а мне говорят, что вы уже разговариваете. Ну, я сразу к вам – извиняться.

– Насколько я знаю, виноват в аварии я, – мягко возразил дьякон. – Значит, извиняться нужно мне, а не вам. Вы уж не сердитесь на меня. До сих пор не понимаю, как я оказался на проезжей части. Вы сами-то целы?

Старик подошел к кровати и присел на стул.

– Да мне-то что сделается, – сказал он, глядя на дьякона добрыми и мутными, как у старого пса, глазами. – Слегка тряхнуло, только и всего.

– Сколько я вам должен за ремонт машины? – прямо спросил дьякон.

– За ремонт? – Старик улыбнулся. – Да господь с вами, ничего не должны. Две легкие вмятины, их и не разглядишь без очков. Вы лучше о себе думайте. Чтобы поправиться скорей. Ну а как надумаете домой – так я вас сам отвезу. Куда прикажете.

Отец Андрей стушевался.

– Вы слишком добры, – смущенно пробормотал он. – Если я могу чем-то…

– Можете, – весело кивнул старик. – У меня не так много друзей. Как-нибудь потом, когда выздоровеете, попьем вместе кофейку. Ну, или чего покрепче.

Старик лукаво подмигнул дьякону.

– Обязательно, – сказал в ответ отец Андрей. – Обязательно попьем. И думаю, что скоро. Залеживаться я здесь не собираюсь.

Дьякон покосился на медсестру и тихо проговорил, стараясь, чтобы слышал его только старик:

– Скажите, а вы больше никого не видели? Там, на проезжей части?

– Э-э… – растерянно протянул старик.

– Вместе со мной, – быстро пояснил отец Андрей. – Я один выскочил? Или рядом со мной кто-то был? Я плохо помню, что произошло. Но мне кажется, что я за кем-то гнался.

– Вот оно что, – понимающе проговорил старик. Он нахмурил коричневый морщинистый лоб, подумал несколько секунд, затем покачал лысой головой: – Нет. Не разглядел. Я и вас-то в последний момент увидел. Вдарил по тормозам, да уже поздно.