Несколько нажатий клавиш на клавиатуре, новый поиск. Он слышал, как Петер окликает его в трубке, но не обращал внимания.

Наконец он снова взял трубку:

– Слушай меня внимательно. До апреля прошлого года Спенсер Лагергрен был прописан по их совместному с бывшей женой адресу в Упсале. Знаешь, куда он перебрался после этого?

– Нет. Ведь он вроде лежал тогда в больнице? После автокатастрофы, о которой рассказывала Фредрика.

– Разумеется, так. Но, переезжая в первый раз, он прописался в Эстермальме, на Ульрикагатан. Рядом с Домом радио, где в последний раз видели Ребекку. Всего в нескольких кварталах от Густава Шёё.

– Какое это имеет значение? – спросил Петер. – К этому моменту Ребекка уже год как исчезла.

– Та квартира принадлежала ему в течение нескольких лет. Ранее она была записана на его отца.

Петер долго молчал. Алекс ждал его реакции.

– Проклятый Дом радио! Все время приходится к нему возвращаться.

– И сейчас мы снова там. Но теперь мы знаем нечто новое: Ребекка искала нового научного руководителя. Ее однокурсница подтвердила, что она решила связаться с профессором Спенсером Лагергреном. И тот же Спенсер проживал неподалеку от того места, где ее видели в последний раз. Не в пользу Спенсера говорит тот факт, что он не поправил тебя в беседе по телефону, когда ты упомянул, что он живет в Упсале. Кроме того, он не проявился за весь тот период, когда она числилась пропавшей, хотя должен был понять: мы хотим побеседовать со всеми, кто так или иначе общался с Ребеккой.

– Но общались ли они? – спросил Петер, который предпочел продолжать сомневаться. – Этого мы не знаем.

– Точно не знаем, но слишком многое указывает на это. Ребекка несколько раз звонила на коммутатор Упсальского университета, где у нее не было других дел. Она записала С. Л. в свой ежедневник. И назвала его по имени в разговоре с подругой, сказав, что намерена связаться с ним.

– Деваться некуда, придется с ним поговорить. – Петер тяжело вздохнул.

– Придется. Но для начала побеседуй с его бывшей женой. Ее зовут Эва.

От полицейского управления Упсалы до того дома, где Спенсер Лагергрен когда-то проживал со своей бывшей женой Эвой, ходу было не более десяти минут. Только когда Петер уже нажал на кнопку звонка у двери элегантной виллы неподалеку от бульвара Лутхагесэспланаден, у него мелькнула мысль, что Эвы Лагергрен может не оказаться дома.

Он позвонил еще раз. Ильве понравился бы такой дом. Она гораздо больше, чем Петер, мечтала иметь собственный сад: видеть, как тянутся к солнцу ростки, собирать выращенные своими руками фрукты и ягоды. Петер не знал, как это устроить. Если сменить квартиру на дом, то придется из центра Стокгольма перебираться в пригород. «Только через мой труп!» – подумал Петер.

Дверь открылась, и он застыл, потрясенный.

Встречалась ли Фредрика с женой своего сожителя? Ему, Петеру, останется только благодарить свою счастливую звезду, если Ильва к шестидесяти годам сохранится хотя бы наполовину так хорошо.

Ибо Эва Лагергрен была ослепительно красива и одета с большим вкусом. Притом во всем ее образе не ощущалось ничего искусственного.

– Я вас слушаю.

Она говорила с улыбкой и наверняка отдавала себе отчет в том, какое впечатление ее внешность производит на мужчин.

– Петер Рюд, полиция. – Петер улыбнулся в ответ. – Мне надо обсудить с вами одно дело.

Она пригласила его в дом. Куртку и свитер он оставил в машине, чтобы почувствовать прикосновение весеннего солнца. Однако, войдя в дом Эвы Лагергрен, пожалел, что на нем рубашка с коротким рукавом. Хозяйка выглядела так, будто ждала гостей.

– Я не вовремя? – спросил он, когда она провела его в просторную гостиную. – Вы кого-то ждете?

– Нет-нет. По утрам я обычно работаю дома, а после обеда отправляюсь на службу. Эту привычку я завела, когда осталась одна.

«Стало быть, примерно год назад», – подумал Петер.

Они сели, она предложила кофе. Он вежливо отказался, желая закончить разговор как можно скорее. Излагая суть дела, он вдруг обнаружил, что ему трудно подобрать слова.

– Я пришел, чтобы задать несколько вопросов по поводу вашего бывшего мужа, Спенсера. Буду вам благодарен, если наш разговор останется между нами.

Понять ее реакцию не представлялось возможным. Ни одним движением она не показала, что подумала. Это напугало Петера. В этом расследовании у них нет права на ошибку.

– Стало быть, вы пришли, чтобы поговорить о Спенсере? Интересное начало. Итак, в чем дело?

В ее голосе не было ни капли иронии. Он откашлялся.

– Два года назад пропала девушка по имени Ребекка Тролле.

– Та, которую вы теперь нашли мертвой?

– Именно. Нас интересует, общалась ли она со Спенсером. Вы не помните ничего такого?

Едва произнеся эти слова, он понял, как глупо они звучали. Откуда, черт подери, она может это знать?

– Мы со Спенсером никогда не обсуждали, с кем общаемся.