— Ты меня не знаешь. Пока. Я Джавра, Львица Хоскоппа. — она посмотрела на него сверху вниз, и у него появилось неприятное и незнакомое ощущение, словно он непослушное дитя, беспомощное в объятьях матери. — Когда я принимаю вызов, я не увиливаю. Но ты научишься.

— С нетерпением предвкушаю свое обучение. — Помбрин, извиваясь, высвободился из-под сокрушающей тяжести ее руки. — Ты… не открывала ее?

— Ты сказал не открывать.

— Хорошо. Хорошо. — Он смотрел вниз, на его лице появился намек на улыбку, он не мог поверить, что это оказалось так просто.

— Моя оплата.

— Конечно. — Он потянулся за кошельком.

Она подняла жесткую руку.

— Половину я возьму плотью.

— Плотью?

— Разве не ей ты здесь торгуешь?

Он удивленно поднял брови.

— Половина это довольно много плоти.

— Я справлюсь. И я планирую задержаться на некоторое время.

— Как нам повезло, — пробормотал он.

— Я возьму его.

— Прекрасный выбор, я…

— И его. И его. И ее. — Джавра потерла свои грубые ладони. — Она разогреет парней. Я не плачу за то, чтобы самой кому-то дрочить.

— Разумеется.

— Я женщина Тонда, и у меня изрядный аппетит.

— Начинаю понимать.

— И, солнца ради, кто-нибудь налейте мне ванну. Я уже пахну, как течная сука, боюсь представить, как буду вонять, когда закончу. Все бабники в городе будут мои! — И она снова разразилась хохотом.

Один из парней сглотнул. Другой посмотрел на Помбрина с выражением легкого отчаяния, когда Джавра повела их в ближайшую комнату.

—… ты, снимай штаны. Ты, сними бинты с моих сисек. Не поверишь, как плотно приходится их заматывать, чтобы хоть что-то сделать…

Дверь милосердно захлопнулась.

Помбрин взял за плечо Скалакея, своего самого надежного слугу, и притянул его поближе.

— Как можно быстрее иди в храм гурков на Третьем канале. Тот, что с зелеными мраморными колоннами. Знаешь его?

— Да, господин.

— Скажи священнику, который поет у входа, что у тебя есть сообщение для Ишри. Что у господина Помбрина есть предмет, о котором она спрашивала. Для Ишри, ты понял?

— Для Ишри. У господина Помбрина есть предмет.

— Тогда беги!

Скалакей умчался прочь, а Помбрин едва ли не быстрее поспешил в свой кабинет, зажав сверток во вспотевшей руке. Он неловко закрыл дверь и повернул ключ. Пять замков закрылись с обнадеживающим металлическим щелчком.

Лишь после этого Помбрин позволил себе вздохнуть. Он благоговейно положил сверток на стол. Теперь он его заполучил и почувствовал необходимость растянуть момент триумфа. Придать ему нужный вес. Он дошел до шкафа с выпивкой, отпер его и достал с почетного места шизнадзкую бутылку своего дедушки. Тот прожил всю свою жизнь, ожидая момента, достаточно значимого, чтобы открыть эту бутылку. Помбрин улыбнулся, потянулся за штопором и срезал свинцовый капсюль с горлышка.

Сколько он работал, чтобы добыть этот проклятый сверток? Слухи о том, что его бизнес накрывается, начали ходить как раз в то время, когда он был успешнее всего. Он вставал на пути Каркольф снова и снова, пока, наконец, они случайно не столкнулись друг с другом. Он втерся к ней в доверие, глупая курьерша думала, что он просто безмозглый осведомитель. Шаг за шагом он подбирался все ближе к тому месту, откуда мог протянуть свои жадные пальцы к заветному свертку, когда… судьба-злодейка! Проклятая сука Каркольф ускользнула, не оставляя Помбрину ничего, кроме разрушенных надежд. Но теперь… счастливая судьба! При помощи грубой силы эта отвратительная женщина, Джавра, каким-то неведомым чудом добилась успеха там, где его гениальность так незаслуженно оплошала.

Впрочем, какая разница, как он его получил? Его улыбка стала шире, когда он вытащил пробку. Сверток был у него. Он снова посмотрел на свой приз.

Хлоп! Струя шипучего вина промахнулась мимо бокала и разлилась по кадирскому ковру. Помбрин смотрел, открыв рот. Сверток висел в воздухе на крючке. К крючку была приделана тоненькая нить. Нить исчезала в дыре в высокой стеклянной крыше, где теперь он увидел распластанную черную фигуру.

Помбрин отчаянно рванулся, бутылка и бокал упали на пол, разбрызгивая вино, но сверток выскользнул из его пальцев и беспрепятственно взвился вверх из пределов его досягаемости.

— Охрана! — взревел он, тряся кулаком. — Вор!

Мгновением позже до него дошло, и весь его гнев сразу превратился в опустошительный ужас.

Ишри скоро будет здесь.

Натренированным движением запястья Шев дернула посылку вверх и в свою подставленную перчатку.

— Вот это рыбачка, — прошептала она, засовывая ее в карман, и побежала по крутому склону крыши, что было несложно из-за липких от смолы подошв. Уселась верхом на гребень, доползла до дымовой трубы, сбросила веревку вниз на улицу, перелезла через край и стала, подергиваясь, карабкаться вниз. Не думай о земле, никогда не думай о земле. В ней хорошо лежать, но ты не захочешь оказаться в ней слишком рано…