— Дима! — воскликнула я и ударила его по плечу папкой с меню

— Все-все, сдаюсь, — захохотал он и закрылся руками. — Не бейте, тетенька, я больше не буду.

Я насупилась и тоже начала листать меню. Дима вдруг крепко обнял меня.

— Да, ладно тебе, Элька, — примирительно сказал он. — Я из лучших побуждений. Плачущей тебя видел, бегущей видел, сонным теплым комочком видел, даже голой в ванной, а вот разъяренной драчуньей еще ни разу, — он улыбнулся и слегка щелкнул меня по носу. — Чудо ты, Эля, маленькое тощенькое чудо.

Я вспыхнула, вывернулась и снова ударила его папкой с меню. Дима оглушительно захохотал и отнял у меня папку.

— Пока ты меня не прибила набором солянок и макарон с котлетами, — все еще смеясь, сказал он. — Так что на второе?

— Твою печень, — злобно прошипела я и сама себе поразилась. Такой смелой я была последней раз… Я даже не помню когда. На моего спутника моя несдержанность произвела все тот же веселящий эффект, и он снова обнял меня, уткнувшись мне в плечо и сотрясаясь всем телом от смеха. — Пюре с курицей, — проворчала я, пытаясь не поддаться его заразительному смеху. — И компот из сухофруктов, — как-то совсем мстительно произнесла я и добавила, — с булкой с маком.

— Отлично! — Дима наконец, распрямился, но продолжал улыбаться.

Он повертел головой, заметил девушку- официантку и махнул ей. Девушка подошла к нам, приготовившись слушать заказ.

— Два борща, два пюре с курицей, два компота из сухофруктов и две булки с маком, — сказал он, и я опять возмутилась.

— У тебя своего мнения нет? Чего повторяешь за мной? — спросила я, обнаружив в своем голосе насмешку и опять удивилась.

— Доверяю твоему вкусу, — подмигнул Дима.

— Доверяй, но проверяй, — парировала я.

— Вот сейчас и проверим, — он широко улыбнулся и угрожающе потряс папкой с меню. — Оружие теперь у меня.

И я рассмеялась, легко, весело и громко. Так хорошо, как сейчас мне не было уже очень давно. Даже с Сережей я не была до конца открыта. А сейчас, рядом с Димой, мне показалось, что я, наконец, вернулась домой. Неважно, что мы были в столовой на краю трассы. Дима источал такой внутренний свет, что ощущение домашнего уюта настигло меня даже здесь. Он с улыбкой смотрел на меня, и мне нравился его взгляд. Я перестала чувствовать рядом с ним смущение совершенно.

— Куда поедем дальше? — спросила я, отсмеявшись.

— Прямо, — ответил Дима, поглядывая в окно.

— Кого ты там высматриваешь? — поинтересовалась я. — Думаешь, Лиза тебя и здесь найдет?

Он удивленно приподнял брови, и я вдруг смутилась. И куда я лезу? Какое мне дело? Зачем вдруг вспомнила про эту красивую статную женщину? Настроение куда-то ухнуло, и аппетит тоже стал гораздо меньше. Когда нам принесли наш заказ, я уже просто нехотя ковырялась ложкой в тарелке.

— Что с тобой? — Дима внимательно смотрел на меня.

— Лиза красивая, — зачем-то сказала я, не глядя на него.

— Ну, да, ничего такая, — пожал плечами мой спутник, будто мы говорили о совершенно постороннем для него человеке.

— Ты любил ее? — я подняла на него глаза.

— Любил? — Дима задумался. — Был увлечен какое-то время, да. Любил? Нет.

— А она тебя? — почему-то стало немного веселей.

— Лиза? — он вдруг расхохотался. — Самая большая любовь Лизы, это сама Лиза.

— Но ведь она пришла к тебе, сказала, что скучала, — я непонимающе уставилась на него.

— Хотела с комфортом перекантоваться, пока не найдет кусок пожирней, только и всего. — Дима улыбнулся. — Ешь, малышка, ты совсем ни к чему не притронулась.

Я послушно начала есть борщ, размышляя над чужими отношениями. Наверное, моя неискушенность и наивность делали меня легковерной, потому что я ни минуты не сомневалась, что Лиза неравнодушна к Диме, он ведь такой… светлый. Он добрый, он заботливый, он очень милый, отзывчивый. Я исподволь взглянула на него и несколько секунд любовалась его отрешенном лицом. Дима опять смотрел в окно и о чем-то думал…

… Автомобиль сворачивает в лес, я удивленно поворачиваюсь к Эдуарду. Он отрешенно смотрит на дорогу, точней на ее отсутствие, о чем-то думая. Мы ехали третий день, а мой хозяин ни разу не останавливался на ночлег. Я спала на широком заднем сиденье. Эдуард выдал мне подушку и плед. Сначала я стеснялась, а потом сон победил. А часа два назад он позвал меня сесть вперед, сказав, что так я лучше рассмотрю окружающие виды. Но смотреть оказалось особо не на что. Сначала еще были деревни и поля рядом с ними, но вот уже полтора часа мы ехали по пустынной дороге, которая еле угадывалась среди деревьев. А теперь вот вообще свернули в лес.