Чарн Товис был озадачен и испуган. Неприятное предчувствие охватило его. Что-то здесь не так… Что-то совсем не так! Он внимательнее осмотрел саркайю. С ее лица исчезли теплые краски, сделав ее бледной и неподвижной, как восковая маска. Ее чудесные черные глаза, которые барды часто сравнивали со сверкающими черными жемчужинами, утратили живость. Вся фигура поражала отстраненностью от окружающего.

Вдруг воин почувствовал сильный тошнотворный запах. Запах был сладким и опьяняющим.

Он испугался, узнав этот затемняющий разум аромат. Это был запах сильного наркотика, называвшегося нотлай - Цветок Грез, - порошок, погружающий разум человека в розовые видения и ломающий волю тех людей, кто его употреблял. Сделав это ужасное открытие, Чарн Товис не мог сдержать своих чувств, и крепкое слово сорвалось у него с языка. Он понял, что тайный заговор существует на самом деле.

Какой-то хитрый и скрытый предатель использовал вредные свойства отвратительного наркотика и затуманил рассудок саркайи, сделав ее подвластной чужой воле. Поэтому нет ничего удивительного в том, как она правит после гибели Тонгора. Неудивительно, что она распустила совет, состоявший из преданных Правителю людей, и уединилась во дворце. За этим заговором стоял, по-видимому, очень хитрый человек, и Чарн Товис понимал, что странные поступки Сумии трудно скрыть от внимательного взора со стороны. Заговорщики могли манипулировать ею лишь втайне от всех. Только так ей можно было бы приказывать подписывать и заверять печатью губительные для империи приказы, предписания и послания. Если бы саркайя появилась на публике, все сразу увидели бы, что с ней не все в порядке. Поэтому неудивительно, что Далендус Вул уволил прежних слуг Сумии, заменив их своими людьми.

Перед Чарном Товисом раскрылась вся чудовищность этой государственной измены. Кто бы ни скрывался за этим заговором - будь то Далендус Вул или кто-либо другой, - он теперь правил и городом, и империей. Подчинив себе саркайю, он мог совершить любое чудовищное преступление без риска быть разоблаченным.

Чарн Товис понимал, что помочь княжне он сам не сможет. Тут же он подумал о маленьком джасарке. Что с ним? Удалось ли джасарку Тарту избежать рук коварных изменников или мальчик тоже находится во власти дьявольского наркотика?

Комната джасарка находилась рядом с покоями его матери. Чарн Товис прошел туда, освещая себе дорогу масляной лампой. От света мальчик сразу проснулся и теперь сидел на кровати, щурясь и потирая глаза.

–  Чарн Товис!
– с удивлением воскликнул он.
– Что ты здесь делаешь?

Чарн Товис ответил сразу же, не раздумывая:

–  Я должен отвести вас к барону Маэлу.

Глаза мальчика, такие же золотистые, как и у отца, загорелись от возбуждения.

–  А я смогу опять увидеть Иннелду и Лулеру?
– спросил он.
– Я так по ним скучаю. А Маэл разрешит мне покататься на кротере? Они по целым дням не выпускают меня из дворца!

Чарн Товис стиснул зубы.

–  Да, сынок, ты сможешь покататься на кротере и опять увидишься со своими нянями, - рассеянно ответил он.

Перед Чарном Товисом стоял главный вопрос: что делать? Пока мальчик вставал, снимал с себя ночную пижаму и одевался, собирая сделанное специально для него воинское снаряжение, Чарн Товис не переставая размышлял.

Ему было ясно, что спасти саркайю он сейчас не в состоянии. Возможно, что его летательные средства выдержат вес мальчика, но не вес взрослой женщины. Следовательно, спасти и саркайю, и ее сына одновременно он не сможет. Что же тогда делать? Ему предстояло принять очень важное решение, а у него было слишком мало времени. Молодой воин опасался, что для находящейся под сильным воздействием наркотиков и полностью подчиненной воле врагов княжны мгновенное освобождение может оказаться роковым. С другой стороны, князь Тарт был наследником трона и будущим правителем Патанги. И Чарн Товис сделал выбор, беззвучно молясь о том, чтобы этот выбор оказался правильным.

Мальчик почти собрался. Он повязал ярко-красную набедренную повязку и накинул на плечи плащ, прицепив к поясу подаренный отцом меч. В этом крепком девятилетием подростке с густой шапкой волос, сходящимися бровями и странными золотистыми глазами Чарн Товис увидел зеркальное отражение своего могущественного властелина. Слезы навернулись ему на глаза, и он незаметно смахнул их.

–  Я готов, Чарн Товис! Мне попрощаться с мамой?
– радостно спросил джасарк.

–  Нет, мой князь. Не надо беспокоить маму - она спит. Пойдем.
– Он откинул плащ и поправил блестящий пояс. В нагрудной пластине был установлен камень управления доспехами. Прикосновение к нему задействует урлиуйное покрытие, сделав почти невесомыми Чарна Товиса и мальчика. Глаза джасарка заблестели от возбуждения.

–  «Небесный пояс». Я слышал о нем, но отец говорил, что я слишком мал, чтобы летать с ним. Отец говорил, что это очень опасно.

Чарн Товис не мог спокойно слышать, когда ребенок говорил о его умершем господине. Он беззвучно молился о том, чтобы небо и земля защитили драгоценного наследника от враждебных сил. Первым шагом было вырвать его из стана врагов и спрятать в укромном месте у кого-нибудь из десяти верных соратников императора. Потом можно будет поднять знамена революции, сообщив всей стране о вероломном предательстве Далендуса Вула, собрать армию в поддержку наследника трона князя Тарта и изгнать подлого узурпатора, восседавшего сейчас на украденном троне.

–  Пойдемте, джасарк, - позвал молодой воин. Он взял мальчика на руки, посадил его на плечи и предупредил, чтобы тот держался как можно крепче. После этого Чарн Товис включил «небесный пояс» и выпрыгнул через окно.

Воин и молодой князь растаяли в темноте. Чарн Товис, подобно птице, летел в ночном небе, спасая от врагов надежду и будущее империи.