— Нтъ, такъ и останутся… куды имъ!..

— Отчего же?

— Они мужики.

— Теперь вс вольные почти совсмъ, только временно обязанные; а уладятся съ господами, и совсмъ будутъ вольные люди тогда.

— Все будутъ мужики.

— Да отчего же?

— Сказано въ писаніи: отъ лося родятся лосенокъ, отъ свиньи — поросенокъ.

— Ну, такъ что жъ?

— Мужикъ привыкъ подъ господскимъ страхомъ жить; безъ этого страху мужикъ пропадетъ: настоящимъ человкомъ не сдлается никогда.

— Это, братъ, не ты говоришь — зависть твоя говоритъ! сказалъ я ему на это.

— Помогай Богъ! проговорилъ я чуйк; какъ посл оказалось, это былъ погарскій мщанинъ сапожникъ, человкъ лтъ двадцати-пяти или восьми, рослый и здоровый.

Я обрадовался новому собесднику: разговоръ нашъ съ прежнимъ товарищемъ былъ какъ-то неловокъ — или мн приходилось согласиться съ нимъ, или спорить. Согласиться мн не хотлось, а спорить — значитъ учить, а отъ этого я ршительно разъ навсегда отказался: изъ этого ничего никогда не выйдетъ, да и время даромъ только пропадетъ.

— Объ чемъ тоскуете? спросилъ мщанинъ, тоже присаживаясь къ намъ.

— Да все объ вод.

— А что объ вол толковать?

— А то толковать, отвчалъ мой мужикъ-козакъ, — то толковать, что отъ этой воли всмъ будетъ плохо.

— Нтъ, дядя, сказалъ мщанинъ. Ты возьми только то: вс будутъ вольные; всякому человку богатть можно, никто его и не тронетъ, тогда и вашему брату-мщанину не въ примръ лучше будетъ. Теперь что ты возьмешь съ мужика? съ голаго, но съ святого, взять нечего!..

— А разбогатетъ мужикъ?

— Разбогатетъ мужикъ. Тогда и ты около него поживишься, сытъ все будешь!

— Это какъ?

— А такъ: взять теперь хоть меня; сошью я сапоги; много у меня мужикъ купитъ? онъ бы и радъ купить сапоги т, да купить то не на что; мужикъ безъ сапогъ, а ты безъ денегъ! Теперь ты, положимъ, рыбу ловишь; мужикъ бы и взялъ у тебя рыбки, да взять то нельзя: безъ денегъ ты ему рыбки не дашь; ты и сиди со своей рыбкой, а денегъ-то и у тебя нту, и теб купить что надо, ты не покупаешь, какъ ни плохо, а, такъ пробавляешься.

— Отъ лося — лосенокъ, отъ свиньи — поросенокъ! проговорилъ угрюмо козакъ.

— Нтъ, дядя! попомни мое слово: все пойдутъ лоси; свиньямъ ходу не будетъ, вс свиньи переведутся…

— Переведутся?

— Переведутся, дядя.

Оба замолчали.

— Пойдти напиться, сказалъ, посл нсколькихъ минутъ молчанія, козакъ.

— Вынеси и мн водицы, попросилъ мщанинъ: — ишь жара какая стоитъ!

Козакъ вынесъ воды и подалъ мщанину.

— Будь здоровъ кушамши, прибавилъ онъ съ поклономъ, когда мщанинъ взялъ ковшъ съ водой въ руки и началъ пить.

— Благодаримъ покорно, отвчалъ тотъ, выпивши воду.

— Не хочешь ли и ты? спросилъ меня козакъ:- вода у насъ ужъ очень легкая.

— Сдлай милость, дай, дядя!

Козакъ опять принесъ воды, и съ тмъ же привтомъ подалъ мн.

— Славная вода! сказалъ я, поблагодаривъ хозяина и отдавая ему ковшъ.

— И вода у васъ хороша, да и озеро у насъ такое доброе. Такого другаго и не сыщешь.

— Чмъ же оно доброе?

— А тмъ оно доброе: никогда никому никакого зла не сдлало; никто изъ самыхъ стариковъ не запомнитъ, чтобъ наше озеро малому ребенку какую вреду сдлало.

— Какой же вредъ можетъ сдлать озеро?

— Въ нашемъ озер ни ребенокъ… да не то что ребенокъ, а надо сказать цыпленокъ, и тотъ не утонулъ. Ти лто, ти зима — озеру все равно, все озеро доброе.

— Какъ называется ваше озеро?

— Святое озеро называется.

— Почему жъ его тамъ назвали?

— А потому его назвали Святымъ, что озеро доброе очень.

До Трубчевска отъ Дмитровки дорога иногда идетъ лсомъ, а отъ Трубчевска въ Погару лсъ идетъ дорогою: среди распаханныхъ полей, на которыхъ не видите ни кусточка, лежитъ широкая дорога, указной тридцати-саженной мры, и по этой-то дорог ростетъ лсъ, оставляя довольно мста для прохожихъ и для немногочисленныхъ прозжающихъ, а равно и прозжающіе — лсу.

— Чей это хуторъ? спросилъ я встртившуюся мн бабу, отойдя отъ Бугаевки верстъ шесть или семь.

— Это не хуторъ.

— А что жъ?

— Это шинокъ.

— Въ шинк можно напиться?

— Что же? можно.

— Я пошелъ къ шинку.

— Здравствуй, служивый! сказалъ я сидвшему на порог отставному солдату.

— Здравствуй, братъ!

— Можно попросить напиться?

— Можно: попроси у жида.

— Здсь шинкарь жидъ?

— Жидъ; здсь все пойдутъ шинкари жиды, въ Бушевк былъ послній шинкарь изъ русскихъ.