Я часто думал, как бы он поступил, если бы ему в эту минуту сообщили, что наш водолётный флот многократно превышает его собственные воздушные силы и что весь этот флот уже мчится поверх облачного покрова на заранее расписанные для каждого отряда цели. Наверно бы — не поверил! А если бы и поверил, и поднял свои водолёты навстречу нашей воздушной армаде, то всё равно не смог бы ни погнать наши машины назад, ни даже остановить их. Конечно, мы понесли бы немалые потери, но победа была заранее обеспечена. Губительный приказ маршала Вакселя, казавшийся ему самому таким рациональным, дал нам возможность действовать практически без потерь. Ваксель выкрикивал генералу-секретарю свои последние слова об уходе в укрытия, — а в это время передовые дивизии наших водолётов пролетали над ним на Родер и Клур — и ни один водолёт врага не сразился с ними, ни один аэроразведчик не пробил несущиеся толщи туч, чтобы хоть зафиксировать, как мчатся наши машины: и люди, и животные, и разведывательные аппараты — все укрылись в своих казармах, конюшнях, ангарах и сараях.

И только когда наши водолёты стали садиться на затопленную землю и десантники кинулись захватывать казармы, только тогда Ваксель понял, какую совершил непоправимую ошибку. Две серии стереокартин изображают жалкий вид командования кортезов, постигшего истинную мощь нашего удара. Первую серию стереоснимков мы увидели потом, когда их главный штаб был захвачен нашим десантом и в наших руках оказались и они сами, и документы, и стереоаппаратура. А вторая серия была наша, зафиксированная десантниками, вторгшимися в помещение штаба. На первых стереоснимках — мы их рассматривали впоследствии — тот же Ваксель, в том же легкомысленном полуодеянии, орал на своих офицеров в микрофон:

— Какие десанты? Вы слетели с ума! А если правда, так захватите всех и доставьте сюда. Хочу посмотреть на этих безумцев!

Это было всего за пять-шесть минут до того, как «эти безумцы» ворвались в штаб маршала. И эту операцию мы видели в тот момент, когда она совершалась. Мы с Гамовым сидели в помещении разведки, куда Прищепа вывел экраны своих главных датчиков. И мы увидели, как отшатнулся маршал Ваксель от ворвавшихся десантников, как, мгновенно обретя мужество, выхватил из брюк импульсатор и выпустил синюю молнию в первого, кто выбежал на него. И как другие — был приказ брать в штабе Вакселя только живых — выбили у него импульсатор, а самого опрокинули на землю и стали вязать. И как Ваксель вырвался и сам повалил двух десантников, а у одного даже вырвал ручной вибратор. И как снова завязалась борьба одного человека с десятком противников. А в это время штабные генералы, отогнанные в угол, теснились под дулами наставленных на них вибраторов, ни один не рискнул кинуться на выручку своему сражающемуся командиру. Несколько секунд нам казалось, что десантники не одолеют отчаянно отбивающегося маршала. Он несколько раз отбрасывал нападающих. Могло случиться, что кто-то из наших в азарте схватки пустит в дело оружие. Конечно, вибратор — не импульсатор, немедленной смертью он не грозит, но при такой близости он мог надолго вывести из строя и даже парализовать маршала. Гамов сказал об этом Прищепе. Прищепа пожал плечами.

— В этом десанте мои разведчики. Они знают, какая добыча бьётся в их руках. Больше увесистой оплеухи Вакселю не отпустят.

Десантники одолели маршала. Связанный, он стоял посередине комнаты. Мимо него выводили наружу пленных генералов. Командир десантников ткнул Вакселя в спину вибратором.

— Шагайте, маршал. Вас ждёт воздушная карета.

Ваксель обернулся к командиру десантников.

— Дайте мне раньше одеться. Я без мундира и босой.

Командир был, видимо, одарён мрачноватым юмором.

— Тем красочней глядитесь, маршал. Ваша ночная рубашка и босые ноги многим, кто страшился звёзд на вашем мундире, доставит удовольствие в стереопередачах. Шагайте, говорят вам!

Ваксель высоко поднял голову. Он понимал, что на него нацелены стереодатчики Прищепы, и знал, как этим воспользоваться.

— Гамов и Пеано! — сказал он отчётливо и спокойно. — Не сомневаюсь, что вы наблюдаете, как меня арестовывают. Вы долго страшились меня, моё наступление вгоняло вас в ужас. Сейчас вы наслаждаетесь унижением, вами заранее спланированным. Да будет стыдно вам за такое невоинское поведение! Вечный позор вам, Гамов!

И высказав это, Ваксель сделал резкий рывок назад. Не ожидавший удара командир десантников отшатнулся, не удержался на ногах и рухнул. На связанного по рукам маршала навалились со всех сторон десантники, он разметал их. Он снова отчаянно дрался — головой, плечами, ногами, всем туловищем. Борьба не могла продолжаться, но Ваксель всё же сам в плен не пошёл, его понесли на руках. И, вися на десантниках, он ухитрился двух пихнуть ногами с такой силой, что те отлетели. Только когда и ноги опутали верёвками, маршал прекратил сопротивление.

Я повернулся к Гамову, Гамов хохотал.

— Маршал Ваксель не похож на маршала Комлина! — сказал я. — А мы поступили с ним ещё хуже, чем с Комлиным. Вам не стыдно, Гамов?

— Не похож, не похож! Настоящий солдат! И какая физическая сила! — весело отозвался Гамов. — Нет, не стыдно, Семипалов. Одобряю все действия десантников.

Он говорил, посмеиваясь, но глаза его помрачнели. Даже с Вакселем, настоящим солдатом, он не захотел вести себя с традиционным воинским благородством. Он ненавидел военных и войну и не отказывался от веры, что только позор — справедливая награда тем, кто воюет. Меньше всего я мог вообразить тогда, что в это своё понимание войны он обратит после и нас, своих помощников. Мы были слишком задурены «денежным ценником» подвигов на поле сражения, чтобы проникнуть в его дальние планы.

— Воздушные дивизии подлетают к Фермору, — прервал Прищепа наш молчаливый спор с Гамовым.

К чести командования Родера, их водолётчики всё же полностью не потеряли бдительности, несмотря на категорический приказ Вакселя затаиться на всё время бушевания урагана. Правда, в небе Родера, тем более в небе Клура, Штупа не сумел создать такой толщины облаков, как над линией фронта. Аэроразведчикам Родера удалось засечь в надгрозовой высоте машины, несущиеся на Фермор. Родеры подняли все свои водолёты, то же сделали и клуры. Стереодатчики Прищепы показывали вспыхивавшие воздушные схватки. Они совершались по росписи Пеано. Он знал, что незамеченными к Фермору не подобраться, но дислоцированные в далёком тылу охранные водолётные соединения серьёзной преграды нашим мощным дивизиям не составят. Взлетали наперерез лишь одинокие водолёты и малые группы воздушных сторожей и после короткого боя либо бежали, либо рушились на полузатопленную землю. Бригады Корнея Каплина на полной скорости неслись всё дальше, ни одна машина дивизии не отвлекалась на сражение с водолётами врага. Сопровождающие, вступая в бои, расчищали свободную дорогу недавним «мятежникам», а их машины, не сворачивая с прямой, всё мчались и мчались к столице Клура Фермору.