Она. Нет, не слышала. Только видела…

Валентин Борисович. …Я хотел, чтобы ты стала женщиной так же, как куколка превращается в бабочку. Естественно, без шоковой, извините, терапии. А теперь? Какая естественность, какая постепенность!? Невозможно включить телевизор: на экране с утра до вечера все совокупляются: люди, звери, насекомые, пришельцы. Попарно, коллективно. Нет, не за это я боролся с тоталитаризмом. Просто хочется снять трубку и позвонить в КГБ!

Она. А откуда, кстати, у вас взялся видик? Тогда ни у кого еще не было.

Валентин Борисович. Жена привезла. Она служила во Внешторге и часто ездила за границу. Иногда надолго.

Она. А мне вы говорили, что совершенно одиноки.

Валентин Борисович. Я тебе не лгал, деточка. Никогда! Что такое, в сущности, брак? Парное одиночество.

Она. Да-а, я умела слушать. Верила любому вашему вранью! Вдруг входит ваша жена с чемоданами, с подарками. А мы голые. И все рухнуло, я даже не успела научиться говорить вам «ты». (Усмехается.) Без шоковой терапии… Как это было страшно и унизительно! Длинный коридор. Бесконечный. И меня ведут на экспертизу. Под конвоем. Слева мама, справа завуч Элеонора.

Валентин Борисович. Элеонора Генриховна. Лютая дама! Она меня возненавидела за то, что я ей отказал.

Она. …Потом — дверь, я упираюсь, а Элеонора шипит: «Не бойся! Ноги ты уже раздвигать умеешь!» А гинеколог — мужчина! Понимаете, молодой мужчина? У меня с того дня внутри все словно заиндевело.

Валентин Борисович. О, это совковое варварство! Как же я его ненавижу! Прости меня, деточка, прости! Мне тоже пришлось несладко. На химии. Но я ни о чем не жалею.

Она. А я так хотела замуж за вас!

Валентин Борисович. Ты? Но твоя мать сказала…

Она. …Я мечтала, как мы поженимся. Вы станете стареньким, немощным, а у меня будет еще много сил и здоровья, чтобы ухаживать за вами. Правда, глупо?

Валентин Борисович. Дай я тебя, деточка, поцелую!

Она (уклоняясь). Но если бы моя жизнь сложилась по-другому, я бы никогда не встретила Сашу.

Валентин Борисович. Вот это, деточка, и беспокоит. Мне кажется, он не совсем тот мужчина, который тебе нужен.

Она. Почему же?

Валентин Борисович. Он кто по профессии?

Она. Актер.

Валентин Борисович. Известный?

Она. Н-не очень.

Валентин Борисович. Вот видишь! Это неизвестным солдатом быть почетно, а неизвестным актером — стыдно.

Она. Ему предложили совершенно звездную роль в сериале.

Валентин Борисович. Какую же?

Она. Командира «морских котиков». Он обязательно прославится!

Валентин Борисович. Не дай Бог! Ты что, собираешься замуж за бронзовый памятник с пищеварительным трактом? Лесть и кормление — вот твое будущее.

Она. А что это вы так озаботились моим будущим?

Валентин Борисович. Странный вопрос. Я беспокоюсь о тебе.

Она. С чего бы это?

Валентин Борисович. Как тебе объяснить… Знаешь, у меня был друг — инженер. Он изобрел оригинальную турбину. Ее установили в Сибири на электростанции.

Она. Какую еще турбину? Я-то тут при чем?

Валентин Борисович. Дослушай, деточка! Каждый год этот инженер обязательно выкраивал несколько дней из отпуска, чтобы слетать — проведать свое изобретение. А умирая, он спросил: «Ну, как там моя турбиночка?» Ему сказали: «Нормально, крутит…» Он вздохнул и умер счастливым. А я еще жив и хочу, чтобы ты была счастлива!

Она. Не беспокойтесь, Валентин Борисович, с вашей «турбиночкой» все нормально. Крутит. Теперь уходите! Он сейчас вернется. Я вас прошу!

Валентин Борисович. Понимаю. Перестань думать про меня — и я тут же исчезну.

Она. Сейчас, перестану… (Ходит по номеру, трет виски.) Не получается!

Валентин Борисович. Сочувствую, но вынужден остаться.

Она. Он же вас заметит!