Роман «Из зоны в зону» продолжает тему «Одляна…».
1
Ранним летним утром Коля Петров прибыл в Москву. Еще в вагоне надел черные очки и сквозь них смотрел на слабое солнце и на толпу, быстро катившую к Ярославскому вокзалу. Выстреленный из тюрьмы помилованием, шел по перрону и улыбался солнцу, людям, свободе. В новой сумке альбом с фотографиями, вырезки из газет о футболе и письма — это самое дорогое, что он взял из тюрьмы. Душу наполняла непередаваемая радость свободы, и с легкостью подчиняясь скорости толпы, шел навстречу неизвестности, глядя на людей, и они ему казались красивыми и счастливыми. Но он счастливее толпы. Толпа привыкла к свободе, и это утро для нее было такое же, как вчера, а для него — ПЕРВОЕ УТРО СВОБОДЫ.
В Москве, в университете, училась троюродная сестра, которую он никогда не видел. «К сестре потом, а сейчас — на ВДНХ».
Выставка показалась райским уголком, и он восторгался пышными деревьями и фасадами сказочных павильонов.
Хотелось ВОЗДУХА, и он гулял, любуясь нарядно одетой толпой.
Упивался свободой, выставкой, и ему захотелось кому-нибудь сказать: «Я без ума от свободы!»
Спешит на почту и отбивает в грязовецкую колонию, на имя Павла Ивановича Беспалова, телеграмму: «Я ЗАДОХНУЛСЯ СВОБОДОЙ! СПАСИБО! СПАСИБО! СПАСИБО!»
«Теперь к Оле, — подумал и поехал на Волгоградский проспект; там снимала комнату сестра. — Интересно, жить буду в Волгограде, а к сестре еду на Волгоградский проспект…»
Дверь открыла полнеющая женщина средних лет.
— Здравствуйте. Здесь живет Оля Сомова?
— Здесь, — ответила женщина, — а вы кто будете?
— Я ее брат из Волгограда.
— Проходите, она сейчас вернется. Но Оля не говорила, что у нее есть брат.
— Я не родной — двоюродный.
Коля не стал уточнять, что он троюродный.
— Это ее комната, — хозяйка показала рукой на приоткрытую дверь.
— Хорошо, — и он зашел в комнату.
Около стены стояла кровать, возле другой — диван. Сел на диван и огляделся. У окна стол и два стула, в углу шифоньер. Тесновато.
Скоро пришла сестра, и он рассказал о себе. Оказывается, она и не знала о его существовании.
Оля — чернявая симпатичная девушка среднего роста. Закончила предпоследний курс университета.
— Ты не говори хозяйке, что я из тюрьмы. А то ночевать не разрешит.
— Не беспокойся. Сейчас поужинаем и пойдем гулять. Марат, мой муж, поехал к брату, там и останется. Ему с четырех на работу, а потом на занятия. Мы на одном курсе.
Поужинав, вышли на улицу. Волгоградский проспект многолюден.
— Вы давно поженились?
— На втором курсе. Марат на пять лет старше. Но мы, наверное, разойдемся. Родители были против женитьбы и не хотят, чтоб рожала от него. Марат татарин, и они говорят: а вдруг родишь узкоглазого?
Оля веселая, словоохотливая и о себе рассказывала откровенно. Слушая сестру, глазел по сторонам. Как прекрасна свобода!
— Это Есенинский бульвар, а вон памятник Есенину, Его недавно открыли.
Посмотрев на памятник, стал читать стихи Есенина…
Дома попили чаю, и сестра разобрала брату диван, а себе кровать.
Гуляя по Москве, насмотрелся на девушек, и ночью снилось: сидит рядом с Верой, гладит ее по голове и вдыхает аромат юного девичьего тела, шепча слова любви.
Медленно поднялся с дивана и шагнул к сестре. Она спала, откинув простыню, обнаженная, и от нее исходил прелестный запах. Он-то и навеял сон. Глядя на нагую сестру и не понимая, что это она, медленно нагибался, любуясь в свете луны очертаниями юной девушки. Протянул руку, чтоб, как и во сне, погладить девушке волосы, но вернулось сознание. Моля Бога, чтоб сестра не проснулась, лег на диван. «Я что, опять лунатик?»
Утром проводил Олю до метро.
— Приходи на обед. Мы будем дома.
Под раскидистым деревом стоял молодой мужчина.
— У вас есть спички? — спросил он Колю.
— Нет, брат, курить я бросил.
Услыхав такое обращение, мужчина внимательно посмотрел. Петров в черных очках, из-под очков на левой щеке выглядывает шрам. Мимо проходил парень с сигаретой.
— Разрешите прикурить? — попросил Коля.
Мужчина прикурил.
— Что-то невеселый с утра, — сказал Коля.
— Да-а, с женой поругались.
— Так сделай подарок.
— Мы и так помиримся, но потом все равно поругаемся. Теща, понимаешь, теща в нашу жизнь клинья вбивает. Все-то не по ней, все-то не так делаем. Везде сует свой нос. Придет в гости, настропалит жену, уйдет, и мы обязательно поругаемся.
— Теща молодая?
— Сорок два года.
— А жене сколько?
— Двадцать три.
— На сколько лет жены старше?
— На десять.
— Дети есть?
— Дочка. Четвертый год.