–  Я не оправдываю Глеба, но чем твои взгляды на жизнь лучше?
– возмутилась Алиса, когда он высказал ей свое мнение.
– Разве они сделали тебя счастливым?

Данилину было нечего возразить.

–  О чем вы задумались, Алексей Степанович?
– спросила молоденькая практикантка, усаживаясь за его столик.
– Вы ничего не едите! Все остынет…

Он едва сдержал готовую вырваться грубость. Какое ей дело? В последнее время людское любопытство начало его раздражать.

–  Мы едем на выставку, - не терпящим возражений тоном сказала Ева, выходя из ванной.
– Надеюсь, ты не забыл?

Смирнов понимал, что от посещения «Этрусских тайн» ему не отвертеться, и прикидывал, как бы совместить культурную программу с поисками Алисы Данилиной.

–  Мне только что звонил Леша, - издалека начал он.
– Спрашивал, нет ли новостей о сестре. Ты прочитала ее тетради?

–  Пару листков.

–  Какое у тебя сложилось мнение?

–  Интересная девочка, - задумчиво сказала Ева.
– По нескольким страничкам судить рано… однако даже по ним виден сложный, напряженный внутренний мир.

–  Ты говоришь, как литературный критик, - усмехнулся Всеслав.

–  А ты норовишь улизнуть от поездки на выставку Рогожина!
– рассердилась Ева.

–  Вовсе нет, дорогая. Я как раз проснулся с горячим желанием насладиться шедеврами этого выдающегося мастера кисти.

Ни одна жилка не дрогнула на лице Славки при этих словах. Ева подозрительно посмотрела на него и пошла на кухню готовить завтрак.

–  Будем пить чай с бутербродами!
– крикнула она оттуда.

Телефонный звонок заглушил ответный возглас господина Смирнова.

–  Всеслав!
– завопил неизвестный, едва сыщик взял трубку.
– Немедленно приезжайте! Немедленно! У нас… О боже!

–  Кто говорит?

–  Чернов… Двадцати минут вам хватит, чтобы добраться?

–  Куда?
– не мог сообразить Смирнов.
– Что случилось?

–  На выставку «Этрусские тайны»!
– продолжал вопить Анисим Витальевич.
– Нас ограбили! Ограбили! Господи… что я скажу спонсору?! Придется отменять открытие! Какой скандал…

–  У нас был договор, касающийся Рогожина, - недовольно перебил его Всеслав.
– Я провел необходимые розыскные мероприятия, но безрезультатно. Художник исчез, и за сутки его не найти.

–  При чем тут Рогожин? Речь не о нем. Украдены картины! В выставочном зале полнейший разгром… Ради бога! Мы теряем время!

–  Звоните в милицию, - невозмутимо посоветовал сыщик.
– Они занимаются кражами.

–  Я вас умоляю! Какая милиция?!
– взвизгнул Чернов.
– Вы что, смеетесь надо мной? Через два часа открытие выставки! Вы понимаете? Приглашены известные люди, пресса, телевидение…

–  Ничем помочь не могу. За два часа сам Эркюль Пуаро не нашел бы для вас украденные картины.

Анисим Витальевич перешел с крика на слезную мольбу:

–  Господин Смирнов, я заплачу вам любые деньги за ваши услуги… Мне рекомендовали вас как блестящего профессионала. Никто не ждет, что вы вернете картины в считаные часы. Просто найдите их! Я не собираюсь заявлять в милицию. Я не собираюсь отменять открытие, это уже невозможно. С меня потребуют такую компенсацию, что я буду разорен! Господи, как же мне объяснить вам… Приезжайте, ради всех святых! Здесь, на месте, я все вам расскажу и покажу. А потом мы уберем следы нападения и откроем выставку для посетителей. Другого выхода у меня нет.

Смирнов поднял глаза и увидел расстроенное лицо Евы. Это решило дело.

–  Хорошо, - сказал он.
– Ждите. Через полчаса я буду.

–  Вы возвращаете меня к жизни… - облегченно выдохнул Чернов.

Ева вопросительно смотрела на сыщика.

–  Мы не будем завтракать, - сказал он, кладя трубку.
– Собирайся побыстрее. Рогожинские шедевры похищены неизвестными злоумышленниками. Так что сначала поедем на выставку, а потом перекусим где-нибудь.

–  Я знала, знала!
– захлопала в ладоши Ева.
– «Этрусские тайны»! Такое название несет в себе нечто необыкновенное. А что украли?

–  Там увидим. Если бы не ты… этот Чернов ни за какие деньги не уговорил бы меня ввязаться в поиск картин.

–  Ты ворчишь, Смирнов, - довольно хихикнула она, поспешно натягивая платье.
– Значит, стареешь!

–  Ладно, выходи, - Всеслав открыл дверь и ждал Еву на лестничной площадке.
– У нас двадцать минут на дорогу.

В такси они молчали, размышляя каждый о своем: Ева предвкушала интересное приключение, а Смирнов злился. Теперь ему придется заниматься тоскливыми расспросами, бестолковой ездой по городу и прочей чепухой. Вот черт! Кому могли понадобиться рогожинские полотна? Тоже мне, Сальвадор Дали!