Геннадию и в страшном сне не могло присниться, чем ему придется заниматься - как ближайшему помощнику и доверенному лицу. Господин Фарбин немедленно послал его в захудалый поселок Лоза, где в старой двухэтажной развалюхе довоенных времен проживал некий Савва Рогожин, автор новоявленного «шедевра».

Во дворе, возле покосившегося сарая, ковырялись несколько облезлых кур. Дверь в дом, на которой болтались лохмотья войлока, громко заскрипела, когда Геннадий брезгливо дернул за ржавую ручку. На лестнице воняло котами и гнилым деревом, а ступеньки грозили вот-вот провалиться. Сам господин Рогожин вполне соответствовал месту своего проживания - небритый, с мутным, тяжелым взглядом, подстриженный в кружок, в штанах, заправленных в сапоги, и грязной косоворотке. Такой человек мог писать только лубочные картинки или раскрашивать матрешек…

Шедько засомневался - а туда ли он попал? Но, войдя в заваленную старым хламом «мастерскую», понял, что туда. Здесь - совершенно чуждые окружающей обстановке - теснились картины немыслимо далекой жизни: танцевали прекрасные обнаженные женщины; в чашах пенилось молодое вино; мужчины с безукоризненными, сильными телами состязались в борьбе; переливалось на солнце лазурное море; рыбаки тянули из воды сети, полные искрящейся рыбы; ныряльщики играли с дельфинами… Не сразу бросились в глаза страшноватые эпизоды загробной жизни - демон, несущий душу женщины; злые карлики с выпученными глазами; крылатая богиня с оскаленным в зловещей улыбке лицом.

Над подобием камина, грубо переделанного из печи, висела гипсовая маска божества со змееподобными волосами и высунутым языком.

–  Антефикс, - пояснил художник, перехватив взгляд ошарашенного гостя.
– Такие украшения из камня или керамики помещали на карнизах античных сооружений.

Геннадий промолчал. Странно было слышать подобные слова из уст Рогожина. Тогда он еще и предположить не мог, что принесет с собой эта встреча.

Глеб пожалел о своих откровениях, как только сыщик ушел.

«Кто меня тянул за язык?
– ругал он себя.
– Зачем я рассказал ему о той драке? Хотел пожаловаться, как со мной несправедливо обошлись? Или невтерпеж стало молчать, носить все в себе? Теперь этот… Смирнов многое знает, а об остальном догадывается. Иначе он не пришел бы в тот лес, не перелез бы через тот забор. Он что-то нащупал… и начнет раскручивать клубок. Он может помешать мне осуществить задуманное! Эта квартира засвечена, из нее придется уходить».

Глеб уже которую ночь подряд спал где попало - на вокзалах, в подвалах, в заброшенных строительных вагончиках. Он без труда находил их на временно приостановленных стройках, открывал нехитрые замки и устраивался на ночлег. Хорошо, что сентябрь стоял теплый.

«Как же получилось, что я проболтался почти незнакомому человеку?
– спрашивал он себя.
– А с другой стороны, я тоже кое-что узнал. Во-первых, что Алису разыскивают; во-вторых, не полезь сыщик в злополучный склеп, я бы не увидел…»

Увиденное в гробнице поразило Конарева, устроило неразбериху в стройной системе его мыслей. У него были свои соображения по этому поводу, оказавшиеся ошибочными. Интересно, как эта вещь туда попала?

–  Ладно, потом разберемся, - пробормотал Глеб, напрягая память.
– А Смирнов - мужик не промах, додумался, что я приходил к Рогожину… Ах, Алиса, Алиса! Как же ты могла?

Память вернула его в ту ночь, когда он гнался за ней на такси по петляющим загородным дорогам, когда темный «Рено» привез Алису в «пещеру тролля». Разве назовешь как-то иначе тот глухой угол, то заброшенное жилище, куда чудовище привезло красавицу? Глеб узнал его, хотя черное дело творилось во мраке. Он узнал бы его где угодно и когда угодно, даже с завязанными глазами! Алиса рядом с ним казалась хрупкой, печальной и обреченной. Она не улыбалась, шла… как завороженная, с лихорадочным, остановившимся взглядом.

Глеб не мог думать, зачем они приехали сюда, что будут делать, закрыв за собой двери… Алиса просто не могла быть здесь! Это место и этот мужчина никак не вязались с ее вкусами, взглядами, желаниями и мечтами. Вопиющая несуразица происходящего сбивала с толку. Нереальность того, что он видел, мутила сознание Глеба. Но Алиса - вот она… ее он ни с кем никогда не спутает, - положила руку на ладонь чудовища и идет в его нору! Что с ней? Она как будто спит…

Девушка и ее спутник скрылись в доме; «Рено» развернулся и медленно покатил прочь, подпрыгивая на ухабах. Его красные габаритные огни удалялись, пока не исчезли за поворотом.

«Значит, они приехали надолго, - подумал Глеб, чувствуя холодную пустоту внутри.
– Но как же я? Что же мне-то делать?»

Он задохнулся от ревности, от обрушившихся на него видений того, чем занимаются или будут заниматься Алиса и тот, кто привез ее сюда. Ледяная пустота взорвалась клокочущим жаром, гневным отчаянием, ослепила и оглушила. Глеб, кажется, отключился… на миг. Хорошо, что таксист, молодой улыбчивый паренек, еще не уехал. Он оставил машину далеко на обочине, а сам пошел за Глебом. Паренек сочувствовал обманутому студенту. Они познакомились по дороге, и Глеб поделился с водителем своими переживаниями.