–  Не боишься, что я тебя сдам?

–  Кому? Данилиным?
– хмыкнул Глеб.
– В милицию, как я понял, никто не заявлял?

Всеслав решил поговорить с Конаревым. Он дал ему свой телефон именно на такой случай. Любая незначительная подробность может повлиять на ход расследования.

–  Хорошо, давай встретимся. Где?

Глеб назвал кафе недалеко от Ярославского вокзала. Что ж, место бойкое, скрыться будет нетрудно. Значит, он все-таки чего-то опасается…

–  Через час буду, - сказал сыщик.

–  Ты куда?
– взвилась Ева.
– Уже темнеет. Неужели нельзя хоть один вечер побыть дома?

–  Нельзя. Ты же сама требовала заняться поисками Алисы!
– притворно-сердито воскликнул Смирнов.
– И сама же недовольна. О, женщины!

Ева надулась, понимая всю горькую справедливость его слов.

Он поспешно допил кофе, оделся и хлопнул дверью. Ну, вот! Теперь придется целый вечер сидеть одной.

От скуки она решила навести порядок на письменном столе. Чего там только не было! Среди бумаг валялись фотографии Алисы и Глеба, каких-то незнакомых людей… Вот похороны Рогожина. Вот Геннадий выходит из клуба «Русский престиж», вот зал выставки, вот «Нимфа»… Ева увлеклась.

Тем временем господин Смирнов подъезжал к месту встречи. Уже стемнело, горели огни. Гирлянды лампочек над входом в кафе раскачивались от ветра.

Глеб сидел за столиком у входа, ждал. Он заказал темное пиво и анчоусы.

–  Привет, - сказал сыщик, усаживаясь.

После рыбы, приготовленной Евой, смотреть на анчоусы не хотелось. Всеслав был сыт, как лев после удачной охоты.

–  Я не все вам рассказал, - наклонившись, произнес Конарев.
– Раньше я был уверен, а теперь…

–  Не говори загадками, - перебил Смирнов.
– Ты убил того человека?

–  Рогожина, что ли?

–  Нет, другого. Которого собирался. Еще меня звал в помощники.

Глеб отрицательно покачал головой:

–  Я не могу. Я должен быть уверен… но кое-что изменилось. Тогда, в склепе… я увидел… - Он замолчал, собираясь с мыслями, и перешел на «ты»: - Ты ведь тоже видел!

Сыщик выдерживал паузу. Излюбленный прием не подвел и на этот раз. Глеб занервничал. Он не мог разобраться, что Смирнов знает, а о чем не имеет понятия, и боялся сболтнуть лишнее. Но говорить надо было.

–  Вот, смотри… - Он вытащил из кармана куртки темный металлический предмет, похожий на зеркало с тонкой ручкой.
– Что скажешь?

Сыщик взял предмет в руки - похоже, это в самом деле зеркало: очень старое, бронзовое, с зеленоватыми налетами по краям. С одной стороны тонкая, изящная гравировка. И какие-то буквы.

–  Что здесь написано?
– спросил он Глеба.

–  То ли Калхант, то ли Калхас… - ответил тот.
– Я по-этрусски не понимаю.

–  Тогда откуда знаешь?

–  Алиса говорила. Это ее зеркало. Изображенный на нем старик с крыльями - предсказатель. Видишь, он держит что-то в руках и пристально рассматривает? Это печень жертвенной овцы.

В памяти Всеслава всплыла картина - труп Рогожина, висящий в петле, табуретка… на ней порезанная говяжья печенка; рядом валяется окровавленный нож…

Картину смерти сменила процедура похорон… скорбные лица, песок, насыпанный вокруг надгробия Прасковьи Рогожиной… рассказ художника Панина о зеркале, привезенном из Италии… Все смешалось, перепуталось, в голове зазвенело. Наверное, сказываются последствия травмы.

Сыщик осторожно потер ноющий затылок.

–  Откуда у тебя эта вещица?
– спросил он.

Глеб напрягся, опустил глаза.

–  От Алисы, - выдавил он.
– Она мне… подарила. Она вообще придавала большое значение зеркалам, называла их… пространством иного измерения. Будто бы в зеркале можно увидеть скрытое во времени, ну, что-то вроде судьбы.

Глеб явно лгал, но Смирнова сейчас интересовало другое.

–  А она где взяла такое зеркало? Вещь редкая, в магазинах не продается.

–  Не знаю!
– разозлился парень.
– Алиса передо мной не отчитывалась! Зеркало появилось у нее этим летом, после того… в общем, она показала мне его в августе…

–  Какого числа?

–  Точно не помню. Ближе к середине.

–  Так ведь ты был на стройке!
– удивился сыщик.
– Работал!

–  Я приезжал, - смутился Конарев.
– Не мог оставить Алису одну. Мы пахали посменно, и в свободное время я вырывался в Москву. В бригаде об этом не знали. Я должен был отдыхать, чтобы производительность труда не страдала, а не мотаться где попало. Если бы узнали, меня бы уволили. Я ходил к электричке пешком, через лес, там есть короткая дорога.

–  Почему ты сбежал со стройки?
– напрямик спросил Смирнов.
– По какой причине?