– Кровавой ночи.

Вот и открылись твои очи.

– Так вот откуда эти сны,

я слаще их не видел в жизни.

А то любимая со мной,

так нежно мужа обнимает.

И все кошмары прогоняет,

своею ласковой рукой.

Он сел, снял исполосованную рубаху и хотел выкинуть, но я остановила. Такой след оставлять было нельзя. Арман понял меня и просто кинул рубашку на соседнее сиденье. После осмотрел себя и удивленно присвистнул.

– Как дар велик моей любимой.

Меня ты наградила силой.

Я выжил только ей благодаря.

И как мне не любить тебя?

Мое прекрасное виденье ночи.

Тебя забыть? Не хватит мочи.

Он усадил меня к себе на колени и надолго приник к губам, заставляя забыть обо всем. О страхах за возлюбленного мужа, о том, что отцу его гордыня оказалась важней счастья собственной дочери, о страшном приговоре Первого лорда, о всех наших невзгодах и бедах.

– Ты на меня совсем не сердишься, любимый?

– За что?

– За то, что натворила, милый.

За глупую самоуверенность и слабый дух.

Из-за меня погиб твой близкий друг.

Арман отвернулся к окну, и я увидела, как он помрачнел.

– Не ты велела Нерилу сражаться,

не ты вогнала в сердце меч холодный.

То Элион, вампир ожесточенный,

излил на друга ненависть свою.

И пал наш Дорбери с мечом в руках,

как должен славный воин,

с врагом сражаясь в яростном бою.

Он был мне другом, братом, преданным душой.

Он жизнь готов отдать был за друзей.

И вот отдал,

не пожалел для безразличной смерти,

он даже младости своей.

Его оплакать мне не дали, и не увижу я,

как тело поглотит земля.

Из домена за смерть убийцы мерзкого изгнали,

и вынудили торопиться, пока жену не отобрали.

Погиб мой друг,

но сил не хватит мне отказаться от тебя.

– Оплачем вместе твоего мы друга.

Он откупом для Смерти стал,

собою заменив тебя, возлюбленного моего супруга.

Но пусть я прослыву безжалостной душою,

но рада я, что Нерил заменил тебя собою.

Прости за нехорошие слова,

но видеть твое тело без дыханья

готова я не буду никогда.

Я без тебя одна здесь жить не стану,

коли покинешь этот мир.

И за руку объявятся за Гранью

мужчина-человек и женщина-вампир.

Арман обнял мое лицо ладонями и с восторгом посмотрел в глаза.

– Ужели ты меня так сильно любишь?

Ужели мне даровано Судьбой

единственное в мире совершенство,

что называю я женой?

Но мне милей твое дыханье,

исполненные нежностью черты.

При взгляде на тебя наполнен я огнем желанья,

который разжигаешь ты.

И все это имеет только два названья:

Любовь и Жизнь - основа мирозданья.

Люблю тебя, живу тобой.

Ты маленький хранитель мой.

Что было ответить на его слова? Мои сияющие глаза стали ответом и губы, с которых он пил мою любовь, отдавая свою. Мы упивались друг другом и нашей близостью еще какое-то время, пока Арман виновато не улыбнулся и, поцеловав меня в очередной раз, поспешил сменить уставшего друга на козлах. Я не захотела довольствоваться знанием, что мой любимый совсем близко, но не рядом. И Бониваля мы сменили вместе.

Я любовалась руками моего мужчины, взявшего вожжи, вспоминая, как эти руки умет жарко обнимать, и сколько в них нежности, и как умело они кружили голову одной маленькой неправильной вампирше.

– Ты улыбаешься, родная.

Арман поймал мою улыбку, и уголки его губ дрогнули в ответ.

– Да, улыбаюсь, жизнь моя.

Но не скажу, ведь это глупо.

Брови Армана в притворном гневе сошлись на переносице.