— Пустите, я залезу сама.

Она подтянулась, ввалилась в окно и сползла на пол. Подняла голову. Встретилась глазами с Лидией Матвеевной. Пару секунду они смотрели друг на друга, а потом неожиданно расхохотались во весь голос.

— Ужас какой! — сквозь смех выговорила Лидия Матвеевна, — я чуть с ума не сошла!

— Да! Думаете, не возьмут меня в цирк «Дю Солей»?

Они снова принялись хохотать. Наконец Алёна перевела дух.

— Больше на подоконники не полезу.

— Не на подоконники, а за подоконники лазать не надо!

Алёна снова всхлипнула от смеха.

— А что ты… Что ты выкрикнула напоследок? Что за Жулиана?

Алёна посерьёзнела.

— Смеяться не будете?

— Сил уже нет, а то посмеялась бы.

— Хм… Ладно, расскажу. Чтобы нам с вами поскорее забыть это происшествие… Только можно мне чаю?

— Конечно. Сейчас принесу.

— Я вам помогу.

Алёна встала, но ноги подвели её и она снова уселась на пол.

— На полу лучше не сидеть, — сказала Лидия Матвеевна, — сквозняк ведь, продуть может. Давай-ка, держись за моё кресло. За ручки. И пойдём, доползём до кабинета.

— Вот будет штука, если мы обе грохнемся, — пробормотала Алёна, приподнимаясь и цепляясь за ручки.

— Прелесть, — откликнулась Лидия Матвеевна, глянув на отражение в зеркале, которое висело на стене холла, — битый небитого везёт.

Обе фыркнули и продолжили путь. Посреди кабинета стоял рабочий стол из тёмного дерева, накрытый стеклом, весь какой-то поцарапанный.

— Это я из своего университетского кабинета забрала, — объяснила Лидия Матвеевна, — его вроде выбрасывать собрались, когда меня… выбросили. Мне жалко стало, перевезла домой.

Вдоль стены шёл книжный шкаф, забитый вперемешку книгами, тетрадями, какими-то листами. У окна — широкое кресло, рядом лампа-торшер с мягким тканевым абажуром. Лидия Матвеевна довела Алёну до кресла.

— Садись. Не подоконник, конечно, но сидеть на нем тоже удобно. Я-то знаю, я в нём жила, пока Зина мою карету не привезла.

Алёна хихикнула, и Лидия Матвеевна отправилась за подносом с чашками.

Чайник и маленькая, с одной конфоркой, электрическая плита стояли в спальне. Домработница Наташа готовила внизу на большой кухне еду на неделю, потом переставляла её в холодильник на втором этаже, а Лидия Матвеевна всю неделю разогревала себе обеды на этой плитке. На ней же варила вечером гречку.

Она налила чай, а потом, подумав, капнула валерьянку — и себе, и Алёне. Достала из шкафчика, где хранила крупы и печенье, упаковку шоколадных конфет — Зина как-то ночевала (давно это было) и оставила.

Алёна взяла чашку в руки, а от шоколада отказалась наотрез.

— Ну съешь хоть маленький кусочек. Как лекарство!

— А вы завидовать будете?

— Зачем мне завидовать?! Я привыкла! Я себя контролирую.

— Нет. Настоящие друзья так не поступают.

— О, Боже. Ну что ты за идеалистка! Хорошо. Рассказывай про Жулиану.

Лидия Матвеевна положила коробку с конфетами на письменный стол, объехала его и уселась за ним поудобнее.

— Джулиану, — поправила Алёна, — когда я была маленькая, — ну, было мне лет девять или десять… Я выдумала себе страну. В ней я была… ну… как бы это…

— По меньшей мере — королевой, — серьёзно сказала Лидия Матвеевна.

Алёна слегка покраснела. Чтобы не смущать девочку, Лидия Матвеевна взяла листок бумаги и принялась что-то чертить.

— Не совсем королевой, — наконец продолжила Алёна, — нашим правителем был Сальвадор. А мы с Алексом просто выполняли его задания. Нашу страну захватили завоеватели. Такие… большие лягушки. Которые ходят на задних лапах и умеют разговаривать. Серые. Не зелёные. Они захватили власть и обижали мирных жителей. А мы…

— Так вы были повстанцами, — сказала Лидия Матвеевна.

Алёна пару секунд изучала её лицо — не смеётся ли? Ведь Алёна никогда и никому не рассказывала про свою страну. Она часто играла в неё, не только когда ей было девять, но и сейчас. Хотя, если честно, игрой Алёна свою страну не считала. Просто перевоплощалась в Элен, отважную и сильную, которая вместе с другом помогает жителям скинуть с себя власть злых лягушек. Обычно Алёна играла в ванной, представляя, что шампунь и паста — это переговорные устройства, по которым они получают приказы от Сальве, как они называли его, а зубные щётки — это на самом деле лазерные мечи.

— Да, мы были повстанцами. Поэтому нам всё время нужно было прятаться и шифроваться. Мы отслеживали отряды лягушек и придумывали, как с ними справиться. В нашей Картории была лаборатория, где мы разрабатывали разные виды тайного оружия. Я руководила лабораторией, а Алекс был партизаном и… иногда его брали в плен.

— У тебя в классе есть Алексей, в которого ты влюблена? — вдруг спросила Лидия Матвеевна.

— Нет, — покачала головой Алёна, — Лёша есть, даже двое, но это… не то. Понимаете… У нас в Картории очень жёсткие правила на этот счёт. Мы с Алексом не должны были влюбляться друг в друга ни в коем случае. Иначе нас разлучат. Сальвадор считал, что чувства мешают делу. И он рассылал парочки по разным планетам.