Тут Джоанни тронулся с места и отправился договариваться об этом деле. Когда с ним стали обсуждать все необходимое, он ответил, что согласен и готов на все, но хотел быть уверен, что, сделав это, он получит свои замки. Феррарский уполномоченный ему сказал:

— Я напишу советникам маркиза, чтобы они послали в Конселиче серебра на сумму в двадцать пять тысяч флоринов, а сам останусь здесь заложником и не двинусь с места, пока вы не завершите это дело и не вступите во владение означенными замками.

Граф этим удовольствовался, и уполномоченный сделал все, как сказал.

Договариваясь таким образом, граф обсуждал все, что делал, и все, что говорил, с маркизом Аццо, а также с одним своим храбрым военачальником по имени Конселиче, решив заключить двойной договор, что он и сделал. И они условились с одним немцем, наружностью очень похожим на означенного маркиза, чтобы он надел его одежду, говоря, что они хотят подшутить над тем Джованни, что из Сан-Джорджо, и сказать ему, что это маркиз.

Немец, смеясь, дал себя переодеть, и, когда это было сделано, ему приказали спрятаться там же, в углу. А затем означенный Конселиче привел в комнату означенного Джованни из Сан-Джорджо, чтобы он видел маркиза Аццо и с ним поговорил.

После того как они побыли вместе некоторое время, Конселиче сказал, что пора ужинать, и Джоанни подтвердил: «Идем» — и, обращаясь к маркизу, сказал:

— Синьор, с богом.

И вот, когда они пошли и только что миновали дверь, маркиз, как было уговорено, поднялся по лесенке на балдахин, который был над кроватью, и там спрятался, а Конселиче, когда решил, что тот уже спрятался, несколько задержал Джованни и сказал ему:

— Ты честно выполнишь свое обещание?

Тот снова дал ему руку и обещал. Тогда Конселиче сказал:

— Не уходи отсюда;, а я пойду его прикончу.

И оставив Джованни, он возвращается в комнату, подходит к спрятавшемуся немцу и убивает его, ударив в грудь кинжалом. А для того чтобы мертвого не узнали, он многими ударами исполосовал ему лицо. Затем он вышел и, подозвав означенного Джованни, сказал ему:

— Поди погляди, как я его отделал.

Тот пошел посмотреть и, увидав его мертвым и распростертым на земле в его собственной одежде, был уверен, что маркиз убит, так как никого другого он в этой комнате не видел. И тотчас же он написал молодому маркизу и его советникам, что маркиз Аццо убит и что он может это подтвердить, так как он при этом присутствовал и видел это собственными глазами, а также чтобы они послали от имени маркиза некоему Баваджезе, смотрителю замка в Конселиче, письменный приказ о сдаче замка тому, кого укажет Джоанни. Тогда маркиз и его советники послали некоего состоявшего при маркизе инженера, по имени маэстро Бартолино, с конным отрядом человек в пятьдесят и с неограниченными полномочиями на то, чтобы, во всем убедившись, передать замки, а затем переправить тело маркиза в Феррару с должным почетом.

Когда маэстро Бартолино прибыл на место и увидел убитого, он не сомневался, что это был маркиз, так как, ко всему прочему, Конселиче, чтобы придать делу еще большее правдоподобие, задержал Аццо из Ронильи и всех остальных военачальников маркиза Аццо, а задержанные прекрасно знали о договоре. Затем маэстро Бартолино ввел заговорщиков в владение Луго и Конселиче. А когда означенный Бартолино, покинув Барбьяно вместе со своим отрядом и сопровождая тело убитого, добрался до мельницы в окрестностях Луго, из засады выскочил отряд графа Джоанни с криками: «Бей его, бей его!»

Маэстро Бартолино был захвачен вместе с его отрядом, а Конселиче, вступив в Конселиче, получил и город и все серебро, присланное туда из Феррары.

А в Барбьяно с громким ликованием отпраздновали воскресение маркиза Аццо. И этим получил свое завершение двойной договор или двойной обман.

Если бы всякий обман или всякое предательство имело такой же исход, мало кто стал бы за это браться, в особенности ввиду того, что тот, кто затевает дело, попадает в сети, которые он расставил другому. Из всего семейства да Эсти не оставалось ни одного законного наследника, кроме этого маркиза, и для того, чтобы пресечь этот род, затеяли было его убить тем способом, о котором я рассказал.

Магистр Диего, умерщвленный мессером Родерико, перенесен в свой монастырь, другой монах, считавший магистра живым, бросает в него камень и думает, что совершил убийство. Спасаясь бегством верхом на кобыле, он, по странному стечению обстоятельств, встречает мертвеца, сидящего верхом на жеребце, и тот с копьем наперевес преследует его по всему городу. Живой взят стражей и признает себя убийцей; ему грозит казнь. Рыцарь открывает истину, и монах избавляется от незаслуженной смерти

Приступая к повествованию моему, благочестивейший король, скажу, что в ту пору, когда блаженной и славной памяти король и повелитель дон Фернандо Арагонский, достойнейший дед твой, на благопреуспеяние подданных своих мирно правил королевством Кастильским, в Саламанке, одном из древних и славнейших городов этого королевства, жил некий минорит-конвентуал [86] , которого звали магистром Диего да Ревало. Не менее сведущий в доктрине святого Фомы, чем в учении Скотта, удостоился он в числе прочих быть избранным преподавать за немалое вознаграждение в превосходных школах столь знаменитого университета этого города. И он с таким поразительным успехом вел свое преподавание, что слава об его учености распространилась по всему королевству.