Шрифт:
— Это вам не старый режим!
— Линдова забыли?!
В переднем ряду кто-то встал и быстро подошел к столу, за которым сидел Фрунзе, вертевший в руках карандашик. Подошедший приветливо улыбнулся Фрунзе, повернулся к насторожившимся командирам и поднял руку:
— Стой, товарищи! Стой, дайте слово мне сказать. Львы вы, славная вы стая волкодавов, потерявшие славные свои головы в борьбе с капиталом, а своего поводыря что не отличаете?
— Кто он? — раздались голоса.
— Пролетарский вождь, член партии! Смелый! Трус бы не пришел к вам в берлогу. За что распалились?
— А мы думали — генерал царский…
— Сами виноваты, гордые…
— Мы взяли Уральск, а другой каштаны таскает…
— А вы объясните толком — Фрунзе все поймет…
Фрунзе встал. Водворилась тишина.
— Прежде всего заявляю вам, что я здесь не командующий армией. Командующий армией на таком собрании присутствовать не может и не должен. Я здесь — член коммунистической партии. И вот от имени той партии, которая послала меня работать в армию, я подтверждаю вновь все свои замечания по поводу отмеченных мною недостатков в частях, командирами и комиссарами которых вы являетесь и ответственность за которые, следовательно, вы несете перед Республикой.
Буйное настроение у слушателей стало спадать.
Фрунзе продолжал:
— Вы угрожаете мне. Этим вы меня не испугаете. Царский суд дважды посылал меня на смерть и не заставил меня отказаться от своих убеждений. Я безоружен и нахожусь здесь только со своим адъютантом. Я в ваших руках. Вы можете сделать со мною, что хотите, но я твердо заявляю по поводу сегодняшнего вызова меня сюда, как командующего, что в случае повторения подобных явлений буду карать самым беспощадным образом, вплоть до расстрела. Нарушая дисциплину, вы разрушаете армию. Советская власть этого не допустит.
Михаил Васильевич обвел собравшихся глазами.
— Имеете еще что-нибудь?
Командиры смущенно молчали.
Фрунзе медленно направился к двери. Кто-то вскочил и, пробежав вперед, открыл дверь:
— Пожалуйста, товарищ командующий.
— Качать его!
— Ура, Фрунзе!
— Умрем, надейся на нас!
— Пойдем до самого Каспия!
Через несколько дней после пресловутого совещания Плясунков, тот самый, который предъявил Фрунзе «ультиматум», проникся полным доверием и уважением к командарму и обратился к нему с личной просьбой:
«Дорогой товарищ Фрунзе, — писал он, — так как красному командиру иметь при себе жену нецелесообразно, прошу вас взять ее с собой и отправить на родину…»
Фрунзе, прочитав записку, рассмеялся:
— Ну что ж, возьмем эту «нецелесообразную» жену и доставим по назначению [10] .
Фрунзе и прибывший на фронт член Реввоенсовета Валерьян Владимирович Куйбышев развернули большую политическую работу в частях.
В. В. Куйбышев, член РВС Южной группы.
10
Впоследствии Плясунков показал себя храбрым командиром и был награжден орденом Красного знамени. Плясунков погиб при подавлении антоновского мятежа в Тамбове; он застрелился, не желая попасть в плен.
Театром военных действий являлись заволжские пространства, горы Южного Урала, степи Казахстана. Изучая карту района, Фрунзе отмечал:
— Татары, башкиры, киргизы…
Стоявший рядом Куйбышев добавил:
— А дальше пойдем — Средняя Азия с ее национальностями.
Фрунзе и Куйбышев совместно наметили план работы: разъяснение задач национальной политики командному составу и красноармейцам, кампания среди местного населения через печать и с помощью агитаторов. Одновременно приходилось принимать срочные меры для подавления мятежей: в тылу фронта начались выступления кулачества, организованные по единому плану и руководимые белыми офицерами.
Работа, проделанная Фрунзе и Куйбышевым, скоро сказалась на усилении боевой мощи армии: непосредственно на театре военных действий Красная армия получала людские резервы и снабжение. Организованные национальные части справились с возложенными на них задачами.
В феврале 1919 года, когда Фрунзе был в Самаре, к нему в штаб пришел, в валенках и башлыке, командир со смущенной улыбкой под усами.
— Чапаев, — представился он командующему. — Прибыл в ваше распоряжение из Академии генерального штаба.
Фрунзе приветливо встретил Чапаева, усадил его и стал расспрашивать об учебе в Академии, куда Василий Иванович был послан из 4-й армии.
— Учился скверно. Порохом я весь пропитан, белоказаки у меня в уме, ничего в голову не лезет…
Чапаев рассказывал об уроках военной географии, на которых его экзаменовали, как школьника, и Михаил Васильевич от души хохотал, слушая рассказ.
В. И. Чапаев.
Фрунзе назначил Чапаева начальником Александро-Гайской бригады, на которую в предстоящей наступательной операции возлагалась особо сложная задача: бригада должна была обходить противника по степным дорогам и действовать самостоятельно. От ее начальника требовалась широкая, разумная инициатива и оперативная грамотность. Фрунзе долго не мог подобрать подходящего начальника. Василий Иванович Чапаев был именно таким командиром, какого искал Фрунзе.