Джослин знала, что вынуждена бежать. Она должна была противостоять своей судьбе.

Даже если Натаниэль все еще обладал несколькими благородными качествами, то этот новый мужчина явно не знал жалости: в нем отсутствовало всякое милосердие или раскаяние. Его темно-синие глаза обещали быстрое возмездие для тех, кто встанет на его пути.

Джослин вскочила на ноги и кинулась к краю балкона. Как олимпийский барьерист, бегущий гонку всей своей жизни, она перепрыгнула через перила.

Натаниэль оказался там в мгновение ока.

Он легко поймал ее одной рукой и снова вернул на балкон.

– И у нее, кажется, есть пунктик насчет самоубийства, – сказал он другому мужчине.

Тот быстро двинулся к ним, словно преследующая свою жертву пантера. Взгляд его горящих глаз, напоминающих два раскалённых угля, прожигал ее насквозь.

– Ты никогда не будешь даже думать о том, чтобы навредить себе снова. Я ясно выражаюсь?

Джослин моргнула и кивнула.

Его приказ проникал прямо в душу, не оставляя даже возможности сопротивляться грубой силе.

– Простите, - прошептала она, почувствовав себя съежившимся ребенком под строгим взглядом родителя, это напоминало ей о днях, проведенных в детских домах.

Ее первым побуждением было разозлиться, но потом она заметила красные угольки, горящие в том месте, где у людей должны быть зрачки. Крик ужаса возник у нее в горле, и она отпрянула назад так быстро, что упала... снова. На этот раз сильно ударившись головой об пол. Острая боль пронзила ее череп, голова начала пульсировать.

Вампир нагнулся над дрожащим телом и протянул руку. У нее не было никакого намерения ее принимать.

– Натаниэль! Помоги мне! – крик был бешеной мольбой о помощи.

Не доверяя ни одному из них, Джослин стремилась сбежать от нависшего над ней вампира... сейчас же.

Она со всей силы попыталась ударить его в единственное место, в надежде, что в этом он не отличался от обычного мужчины. Но, как и Натаниэль, он был слишком быстр.

Движение его руки было похоже на смазанное пятно, когда он поймал ее ноги, удерживая железной хваткой с удивительной силой. Угрожающий рык вырвался из его горла, и идеально очерченные губы вдруг превратились в оскал. Клыки удлинились, выделяясь вдоль ряда блестящих белых зубов.

– Вставай!

Дрожа, Джослин взяла протянутую руку и послушно начала вставать. Но вскрикнула от страха, когда вдруг оказалась в воздухе и полетела на другой конец балкона, приземлившись с глухим стуком почти в пятнадцати футах от него.

Натаниэль выглядел как разъяренный лев.

Он зарычал, и небеса ответили на его ярость тяжелым раскатом грома, за которым последовало несколько громких разрядов голубых молний. Он встал между Джослин и другим мужчиной, его клыки полностью удлинились, становясь острыми как бритва. Его мышцы напряглись, будто перед ударом, дыхание стало прерывистым, а тело наполнилось адреналином.

Он был готов сражаться ради нее.

Вампир в черном пальто отступил и посмотрел на Натаниэля настороженно. Его мощные плечи откинулись назад, когда он встретил горящий взгляд Натаниэля.

Синие молнии переливались сочетанием белых, красных и фиолетовых полос, с оглушительным взрывом сталкиваясь друг с другом высоко в небе.

Мужчина протяжно и злобно зарычал.

– Ты думаешь драться со мной, Натаниэль? – предупреждающе прошипел он.

Натаниэль не испугался и утробно зарычал в ответ, не отводя взгляда.

Джослин вздрогнула и закрыла уши.

Второй вампир рассмеялся, мягко, но не сдерживаясь.

И в это мгновение небо снова превратилось в спокойное глубокое сияющее синее море.

– Это хорошо, – сказал он с высокомерием. – Я боялся, что ты, возможно, окажешься слишком мягок, если дело будет касаться этой женщины.

Его взгляд потемнел, а улыбка сошла с лица.

– Что ты можешь подавить саму природу, которую сейчас должен принять, Натаниэль.

Натаниэль выпрямился, его глаза засверкали.

– И поэтому ты бросил мою женщину через весь балкон, чтобы спровоцировать меня?

Другой вампир улыбнулся... элегантно... и махнул рукой.

– Прости меня, брат, - сказал он с почтением. – Я не собирался делать ничего подобного. Я переоценил ее сопротивление, и недооценил свои силы. Я лишь хотел помешать, ей ударить меня... несколько опрометчиво. Но не испытывать тебя. И, конечно же, не бросать ее, как тряпичную куклу.

Он взглянул на Джослин.

– Я приношу вам свои извинения, мисс Леви. Это был существенный и непростительный просчет.