В грозовые дни
О фантастическихъ и странныхъ встрчахъ въ вагон, о попутчикахъ сумасшедшихъ, таинственныхъ, попутчикахъ-преступникахъ разсказывается и пишется много чудесныхъ исторій. А я вотъ вамъ, Александръ Валентиновичъ, разскажу правду, какъ мн въ прошломъ году чортъ послалъ такого попутчика, что я отъ него еле ноги уволокъ.
Въ Петербург мы кое-что настряпали, и надо было удирать за границу. Полиція искала меня вообще, какъ революціонера, но спеціально по длу искать еще не начинала и даже не подозрвала моего въ немъ участія. Поэтому удиралъ я безъ особой конспиративности, даже съ нкоторою наглостью. Паспортъ у меня былъ прекрасный, а въ Риг ждалъ меня еще прекраснйшій. Билетъ я имлъ, для устраненія всхъ подозрній, шикарный — по первому классу, въ курьерскомъ позд одлся хорошо, бариномъ. Надъ головою моею, въ стк вагона качался щегольской чемоданъ, въ немъ лежала на всякій случай полная обмундировка инженера путей сообщенія: за такового я ршилъ выдавать себя въ случа надобности, такъ какъ по желзнодорожной части кое-что маракую.
Хорошо-съ.
Тронулся поздъ отъ Варшавскаго вокзала, ну, значитъ, наполовину я уже спасенъ! Хвала теб, перепелъ! Въ купе насъ было двое. Я и пожилой господинъ лтъ уже пятидесяти — крупичатая этакая, барская фигура, сразу видать, что изъ «дворянскихъ кадыковъ» и «красныхъ околышей». Рожа красная, глаза навыкатъ, великолпнйшіе усы съ подусниками и остатки военной выправки. Неопытный новичокъ изъ нашей братіи испугался бы этихъ эксъ-офицерскихъ признаковъ, но я, наоборотъ, имъ чрезвычайно обрадовался, потому что — врная гарантія, что не шпіонъ, а, если и шпіонъ, то ужъ очень глупый: шпіонъ ловкій и хитрый никогда не сохранить себ образа и подобія, столь обличающаго воинствующую благонамренность.
Хорошо-съ. демъ. Куримъ. Молчимъ.
Шпіонъ не шпіонъ, тмъ не мене, начинаю я замчать, что спутникъ мой смотритъ на меня какъ-то особенно. Что называется, таращится и таращится недружелюбно. Глазищи у него большіе срые, выпучилъ ихъ и вглядывается, будто въ сердц читать желаетъ. И этакъ — перегонъ за перегономъ, полустанокъ за полустанкомъ. Пренепріятно. «Кой чортъ? — думаю. — Неужели я ошибся, и насунуло-таки меня на шпіона? Ну, ужъ если такъ, погоди ты! Живой не сдамся, да и теб не сдобровать…» У меня съ собою два браунинга было!
Прибыли въ Гатчину. Десять минуть остановки. За это время меня, конечно, десять разъ арестовать было можно, — только мигни жандармамъ на платформ. Нтъ, ничего. Попутчикъ мой съ мста не тронулся. Нтъ, значить, не шпіонъ.
По маломъ времени чувствую: опять таращится. Фу ты, дьяволъ!.. И чмъ дальше, тмъ враждебне. Прямо по нервамъ бьетъ взглядомъ своимъ. Несносно!
Вынимаю изъ кармана газету, нарочно купилъ на варшавскомъ вокзал «Новое Время» для грима вящщей благонадежности. Углубляюсь въ фельетонъ г. Меньшикова, а самъ искоса, изъ-за листа, поглядываю на попутчика: каковъ?
Смотритъ.
Прочиталъ господина Меньшикова, изучаю господина Столыпина.
Смотритъ.
Столыпина кончилъ, «маленькое письмо» самого старика уразумлъ, на послднюю страницу перешелъ, гд печатаются брачныя объявленія и амурныя письма.
Смотритъ, извергъ, смотритъ!
Не вытерплъ я. Складываю газету вчетверо и подаю попутчику:
— Не угодно ли попользоваться?
Взглянулъ удивленно и какъ будто смягчился.
— Ахъ, говоритъ, это у васъ «Новое Время»? А я думалъ. Благодарю васъ, читалъ, получаю. Постоянный подписчикъ со дня основанія.
Вру:
— Я тоже.
Потомъ вспоминаю, что мн всего на все тридцать лтъ, и объясняюсь боле удовлетворительно:
— То-есть, сперва мои родители, а потомъ я.
— Неправда ли, какъ пріятно пишутъ господинъ Меньшиковъ?
Такъ и сказалъ: не пишетъ, но пишутъ. Возражаю.
— Да, но, откровенно говоря, я предпочитаю Столыпина. Отвчаетъ съ важностью:
— Что жъ? Господинъ Столыпинъ тоже имютъ свои достоинства. Они — упористе, а господинъ Меньшиковъ — разнообразне.
И вдругъ хохочетъ:
— А вдь я издали думалъ было, что вы «Товарищъ» читаете. Ха-ха-ха!.. Совершенно не вижу ныне безъ очковъ. Ха-ха-ха!..
Вторю ему:
— Ха-ха-ха!
А самъ думаю:
«Интересно знать, однако, къ чему бы это съ твоей стороны повело, если бы я читалъ не „Новое Время“, но, въ самомъ дл. „Товарищъ“?..
— Ха-ха-ха!
— Ха-ха-ха!
— Позвольте, — спрашиваетъ, — разъ мы съ вами уже разговорились, съ кмъ имю честь?
На такой случай — я вамъ говорилъ уже — отвть у меня имлся готовый, и сплетена была цлая исторія. Инженеръ путей сообщенія такой-то, служу тамъ-то и тамъ-то, получаю столько-то и столько-то, командированъ проврить изысканія для новой желзнодорожной втви, ведомой оттуда-то туда-то.
Попутчикъ слушаетъ, киваетъ головою, и ликъ его все проясняется и проясняется. А демъ мы, надо вамъ сказать, уже за Сиверскою, придвигаемся къ Луг.
Рекомендуется и онъ. Землевладлецъ. Штабсъ-ротмистръ въ отставк. Служилъ когда-то въ конной гвардіи, а ныне рантьерствуетъ, управляя въ Петербург тремя собственными домами. Я и дома-то знаю, — все на бойкихъ улицахъ, должны приносить уйму дохода. Пушистый зврь. детъ въ Псковъ, навдаться въ имнье, гд недавно произошли крестьянскіе безпорядки, и мужики похозяйничали широкою рукою. Призывалась команда, стрляли, были убитые и раненые. Разсказываетъ и — поговорка, что ли, у него такая? — чуть не къ каждой своей фраз вопросъ лпитъ: