Мал проиграл своё дело, и вот теперь все накинулись на него...

В глазах всей древлянской земли он явился главным виновником её бед.

Проклятия так и посыпались на князя.

— Он все! — кричали в городе, — он, проклятый...

В каждом доме после кровавой тризны на кургане Игоря были сироты. У одних погиб брат, у других отец. Жёны рыдали о мужьях, матери о детях, дети об отцах, и все проклинали Мала.

Скоро стало известным, что киевская княгиня собирает поход на древлянскую землю.

В ужас пришли древляне, кинулись к своему князю:

— Что теперь делать-то?

— Поход Ольга собрала... Беда нам!

— Сам Святослав князь ведёт...

— Он-то что! За ним сам Свенельд с Асмутом...

— Не сдобровать нам...

Наконец заговорил Мал.

— В самом деле, худое время пришло, — сказал он, — сам это вижу, а что делать, скажу вам...

— Говори, говори...

— Идти нам нужно на киевскую дружину — вот что! Одолеть её или самим погибнуть!

— Легко сказать...

— Как-никак всё так выходит... Одолеть княгиню мы ещё можем надеяться, а уж чтобы она пощадила нас и думать нечего.

Этот довод подействовал.

В самом деле выбора у древлян не было. Всё равно их ждёт гибель; так уж лучше умереть на поле брани.

А киевская рать всё ближе и ближе подходила к Искоростеню.

Действительно, ею предводительствовал отрок, князь Святослав. Конечно, всем правил за князя Свенельд, но всё-таки это ободрительно действовало на дружинников.

Наконец киевская и древлянская рати сблизились и встали друг пред другом в грозном молчании.

Святослав на коне был впереди своего войска. Горя нетерпением, он замахнулся своим копьём.

— Глядите-ка, князь наш! — раздались крики, — вот молодец!

— От земли не видно, а уже с конём на врага идёт.

В это время Святослав изо всех сил кинул копьё вперёд.

Копьё скользнуло мимо ушей Святославова коня и вонзилось в землю у его ног.

— Князь наш начал битву, — громовым голосом закричал Свенельд, — пора идти и нам!

Киевляне с громкими криками ринулись вперёд. Завязалась жаркая сеча...

Древляне защищались с отчаянием людей, которым всё равно умирать. Они уже не думали о том, что останутся живы, а только о том, как бы побольше уничтожить врагов и продать тем возможно дороже свою жизнь.

Мал выказывал чудеса храбрости. Везде, где была смерть, там и он.

Но как ни стойко было их сопротивление, всё-таки в конце концов древляне ударились в бегство, увлекая за собой и князя.

— В Искоростень! За стены! — кричали беглецы.

— Скорее, скорее! Там укроемся! Пусть-ка там нас возьмут!

Древляне успели запереться в своём городе.

Битва была кончена, и в шатре Ольги начался военный совет.

— Что же теперь? — спрашивал Асмут, — Искоростень крепок, нам их оттуда не взять.

— А измором если? — спросил Свенельд.

— Долго ждать будет.

— Так что же делать?

— А вот спросим княгиню нашу; как она скажет, так пусть и будет.

— Что, княгинюшка, присоветуешь? Мы руки, ты голова!

Воеводы действительно убедились, что если они беззаветно храбры на ратном поле, то Ольга и мудрее, и хитрее их.

— Моё слово, если вы всерьёз моего совета спрашиваете, — оживилась княгиня, — такое будет: постоим мы под Искоростенем, а не сдадутся они, так там видно будет.

— Быть по-твоему, — решили воеводы.

Началась осада. Шло время, осада не давала результатов, дружины Ольги стали скучать и более всего желали вернуться обратно в свои семьи.

Ольга знала об этом.

Знали о том и в Искоростене.

Однажды к Малу явился посланец из киевского стана.

Мал поспешил принять его.

— Прислан я к тебе княгиней нашей, — объявил посол, — велела она сказать, что хочет видеть тебя одного, чтобы говорить с тобой об очень важном деле...

— Не пойду я к ней.

— Ты, князь, пошёл бы... Может быть, и помирились бы. Или ты женщины пугаешься, так княгиня наша тебе сказать приказала, что волоса твоего на голове не упадёт... Невредимым в Искоростень вернёшься.