Курчавый парень резко переместился влево и дернул руль левой, то есть свободной рукой. А из бутылки, которую он по-прежнему крепко сжимал правой рукой, выплеснулось шампанское на Григория.

Парень дернул руль не вправо, на себя, поскольку вправо уйти от столкновения уже не получалось, а дернул руль влево. И «Опель» улетел с шоссе под истошный сигнал благополучно пролетевшего мимо трейлера. В эту секунду, кстати, лобзание Григория и девушки в лакированных туфлях наконец состоялось.

Между тем, улетев за кювет, «Опель» ни во что не врезался, а попал прямо на заснеженную грунтовую дорогу, которая круто вниз спускалась с пригорка. Такое везение.

Дальше «Опель» пронесся по инерции метров пятьдесят и остановился только тогда, когда на капот, под самое лобовое стекло нахлынула волна – машина влетела в озеро.

В неожиданно возникшей тишине пьяный Хлобыстин, глядя на колыхание воды на капоте, сказал: «Всё, девчонки, дорога кончилась».

* * *

– Я тебе, кстати, звонил, чтоб ты подскочил, но тебя не было, – оправдывающимся тоном завершил свой рассказ Григорий. – И Васе звонил, он тоже где-то шарился. Поэтому я с бухлом к соседу попер. Ну, сели с ним, накатили, ну и понеслась мездра по кочкам.

– А что за телки с вами были? – спросил Осташов.

– Сосед выписал. У него их полная телефонная книжка. Вот уж кто по бабам ходок!

– Так ты не говоришь – а зачем вас черт понес за город?

– Думаешь, я помню?

– Может, на дачу к кому?

– Может. Что ты докопался – куда да зачем? Отзынь – не помню.

– Я еще одно не пойму, – сказал Владимир. – Как тебя Букер послал ездить? У тебя же тогда должна быть доверенность на тачку.

– Так он мне ее оформил. Он решил, что стал уже крутым и что ему западло самому рулить. Ну и хотел, чтоб я стал его водилой. У меня ведь стаж, я с семнадцати лет за рулем. А теперь… Бубеныть, я же ни вечером, ни на следующее утро, и ни днем ему «Опель» не пригнал, а только аж на следующий вечер. И не звонил. Тачку-то мы из озера на канате вытащили – нашли там в деревне трактор. Тракторист, ясен хер, был бухой в умат, ну и… короче, это отдельная песня, как мы «Опель» на берег вытягивали. В общем, тачанка внутри вся была мокрая насквозь, и я хотел, чтоб она просохла. Ну и самому надо было мальца поправить здоровье и просохнуть, вот я и не появлялся… Выгонит меня, конечно, Букер. Хотя нет, вряд ли. Он же такая гадюка, он что-нибудь получше придумает. Вот ты бы на его месте выгнал меня?

– А ты ему рассказал, как ты на его тачке летал?

– Я ему пургу прогнал, что меня мент остановил и хотел на бабки поднять, потому что я доверенность дома забыл – ну я типа домой пожрать заезжал и забыл бумажку. И вот я начал с ментом права качать, и он придрался, типа тачка может быть в угоне, ее надо проверить, и угнал ее на штрафную стоянку. И мне пришлось там находиться, на стоянке, чтобы с нее менты детали не поснимали, а позвонить оттуда было неоткуда.

– В принципе правдоподобно.

– Нет, фигня это все. И Букер, конечно, не поверил. Он увидел, что передний бампер треснул и на капоте вмятина. Наверно, мы какое-то маленькое деревце все-таки срубили, когда с шоссе вылетели. И короче, он сказал, что я должен за это ответить по-любому. Вот такая хрень.

– А что ты ему про вмятину сказал?

– Сказал, что на штрафной стоянке отходил от машины поссать, а менты, наверно, за то, что не хочу денег дать, своими резиновыми дубинками отфигачили «Опель». По вредности. Ну, так чего, ты бы на его месте попер меня с работы?

– Да. Попер бы.

– А вот он не попрет. Можем даже замазать спор на пузырь водки, что он хитрее что-нибудь придумает. А?

– Что «а»?

– Спорим на флакон, что так и будет, как я сказал?

– Нет, не хочу я спорить, – ответил Осташов и, бросив окурок, вернулся за свой стол, и с головой окунулся в работу. Русанова в это время была на просмотре квартиры, и ничто не отвлекало Владимира от дел.

Однако не прошло и получаса, как Осташова от работы все-таки оторвали: начальник отдела вызвал его в свой кабинет.

– Значит, так, Владимир, – деловито сказал Мухин, когда вошел Осташов. – Приехал Константин Иванович. Времени у него, как всегда, мало. Кому успеет, даст денег. Значит, давай сверим, сколько тебе причитается, чтобы ты там не устраивал долгих подсчетов и споров. Чтобы все было четко – зашел в кабинет, получил проценты – и на выход, чтобы следующий заходил. Так, ты у нас самый результативный негр за последнее время, ты нарубил тростника… Значит, с первой сделки фирма получила три тысячи сто долларов. И твои десять процентов отсюда составят…

– Почему десять? Пятнадцать же полагается.

– Ты что забыл? Это раньше полагалось, а теперь у нас прогрессивная шкала – мое изобретение.

– А, ну да.

– Так, напоминаю: теперь у нас за расчетный период принимается календарный месяц. Если за этот месяц человек прокручивает сделки, то с первой сделки имеет десять процентов, со второй – пятнадцать, с третьей – двадцать, и тэ дэ.

– У меня три сделки.

– Да, три. Но распределяются они по периодам так: у тебя две сделки за прошлый месяц, и одна – за этот. За первую квартиру ты должен получить десять процентов, за вторую – пятнадцать, за третью – опять десять, потому что… вот так…